Чудо - Даниэла Стил Страница 23

Рейс из Парижа прибыл в Сан-Франциско с небольшим опозданием в час ночи, Мэгги успела хорошо отдохнуть. Куинн разбудил ее перед самой посадкой. Он заполнил за нее таможенную декларацию и протянул ей документ. Она улыбнулась ему сонной улыбкой. Мэгги сожалела о том, что они возвратились домой, а не задержались в Париже. Их поездка казалась теперь сном. Но она понимала также, что у Куинна много дел. Он хотел к сентябрю оформить наследство, а с этим тоже было связано немало хлопот. Мэгги было известно насыщенное расписание Куинна, и она была рада, что он нашел время, чтобы взять ее с собой посмотреть яхту.

В такое время суток в аэропорту было немноголюдно, и они быстро прошли через таможню и взяли такси до города. На полпути к дому он вдруг взглянул на нее. У них не было никаких причин возвращаться домой этой ночью, и ему вдруг не захотелось туда ехать. Ему нравилось спать рядом с ней, но по-прежнему не хотелось проводить ночь ни в своем, ни в ее доме. Его дом все еще казался ему домом Джейн, и, как видно, так оно и будет, пока он оттуда не уедет.

— Не хочешь ли провести эту ночь на «Молли Би»? — спросил он, с улыбкой обнимая ее рукой за плечи, и она кивнула.

Ей тоже не хотелось спать этой ночью в одиночестве, она стала привыкать к нему, и в те ночи, которые они проводили порознь, ей его не хватало. Но она понимала также, что ей придется, в конце концов, свыкнуться с одиночеством. Как бы ей ни нравилось спать с ним, быть с ним и заниматься любовью, скоро он ее покинет.

— С удовольствием, — радостно сказала она. Она знала, что навсегда запомнит месяцы, проведенные вместе с ним на борту «Молли Би».

— Утром мы могли бы поплавать. Я должен встретиться с адвокатом только в половине пятого.

Когда они прибыли, лодка была заперта, но у Куинна имелся ключ к дверям и сигнализации. Члены экипажа находились на борту, но, разумеется, спали. На вахте был первый помощник, который отнес их чемоданы в каюту Куинна и предложил им подкрепиться, но оба были не голодны.

Они приняли душ и отправились в постель. Мэгги сразу же уютно устроилась рядом с ним, а он обнял ее одной рукой.

— Спасибо за чудесную поездку, — прошептала она ему. — Думаю, что ты и «Ночной полет» будете очень счастливы друг с другом.

Он хотел сказать ей, как много для него значит ее душевная щедрость, но почему-то не сказал. Он не знал, что сказать. Он теперь знал, что любит ее, но это для него ничего не меняло, и он не хотел вселять в нее несбыточные надежды. Он боялся, что если скажет о своих чувствах, Мэгги подумает, что он, возможно, останется или вернется за ней, а он не мог этого сделать. Куинну почему-то казалось, что ради памяти Джейн он должен оставаться один и в одиночестве скитаться по свету. Он чувствовал, что после всего, что он сделал и чего не сделал в своей жизни, он не заслуживает того, чтобы провести остаток своих дней с Мэгги. Она была еще достаточно молода, чтобы найти кого-нибудь другого, создать здоровую семью и забыть его.

Хотя он не говорил ей об этом, но его беспокоило, что он на двадцать лет старше ее. Она годилась ему в дочери — ну не смешно ли? Он никогда не ощущал возрастную разницу между ними, но он прожил жизнь, у него были дети, его карьера, его брак, и теперь он чувствовал, что настало время искупать свои грехи. Связать свою судьбу с женщиной на двадцать лет моложе себя и таскать ее за собой по всему свету казалось ему таким же проявлением эгоцентризма в отношении ее, как и в отношении Джейн, за которое его не могла простить Алекс. Он понимал, что поступает правильно, освобождая Мэгги от любых обязательств и не обещая ей ничего. Он был готов даже убедить ее забыть о нем. Ему было тепло, и уютно лежать рядом с ней, но он ничего ей не сказал.

Когда Мэгги проснулась на следующее утро, он уже встал и был одет. В восемь утра «Молли Би» уже подняла паруса. Стоял солнечный июньский день, и Мэгги вдруг показалось странным, что прошлым утром она проснулась в Амстердаме. Подумав об этом как о приятном сне, она улыбнулась себе и прямо в ночной сорочке и халате вышла на палубу к Куинну.

— Силы небесные, сколько же сейчас времени? Где я? — спросила она его, щурясь на солнце. Ее растрепанные волосы каскадом спускались по спине — именно так, как ему нравилось. Она выглядела немногим старше его дочери, да так оно и было на самом деле, Мэгги была старше Алекс на восемь лет, но казалась старше на целое поколение. Она много страдала, особенно за последние годы, и это сделало ее более зрелой, гораздо более мудрой, чем его дочь, и способной сочувствовать ближнему.

— Сейчас десять часов утра. Это залив Сан-Франциско, прямо перед тобой видны «Золотые Ворота», а я Куинн Томпсон, — поддразнил он ее.