Ночь со звездой гламура - Светлана Лубенец Страница 23

– Евгений! Ей же нет еще шестнадцати! – билась в рыданиях Инна. – Это из-за тебя она не вернулась домой! Из-за этих новых замков!

– По-моему, это была твоя идея. Разве нет?!

– Ну… моя… А ты мог бы мне возразить! Так не-е-ет, сразу и побежал за замками! Нет чтобы догадаться, что она может сделать назло!

– Но ты ведь тоже не догадалась!

– Но ты же мужчина!

– А ты женщина, и тебе лучше знать, до чего девчонка может додуматься! Себя бы вспомнила!

Инна разрыдалась еще горше, потому что вспомнить ей было абсолютно нечего. В свои шестнадцать лет она по вечерам сидела дома и прилежно грызла гранит и прочие камешки школьных наук, а по ночам мирно спала. Она поймала себя на том, что даже немного завидует собственной дочери, которая запросто их, родителей, ослушалась и где-то проводит время в свое удовольствие. Хотя бывают такие удовольствия, что…

Инна опять вынуждена была отменить все свои уроки, потому что долдонить о герундии и глагольных временах никак не могла. Евгений тоже взял отгул. Он несколько раз звонил в милицию, где ему каждый раз отказывали начать поиски пропавшей дочери, пока не минует трое суток с момента ее исчезновения. В десятом часу вечера он как раз отпускал в сторону родной милиции различные идиоматические выражения, которые мог позволить себе употребить в присутствии жены (про себя он крыл этих поганых ментов по-черному), когда Дашка наконец соизволила явиться. Изнервничавшаяся Инна не смогла даже спросить дочь, где та пропадала. Она только смотрела на нее глазами, совершенно круглыми от страха, который ее так еще и не отпустил. У Евгения тоже застряли в горле всяческие слова, поскольку любые из них вполне могли подействовать на Дашку, как новые замки на входных дверях квартиры. А кому надо, чтобы девчонка опять пропала?

Поскольку оба родителя будто воды в рот набрали, Даше пришлось сделать сообщение без всяких расспросов с их стороны:

– Я стала женщиной…

Инна перевела свои круглые глаза, в которых бился уже настоящий ужас, на мужа. Евгений нервно сглотнул и отозвался нейтральным вопросом, который, как ему казалось, никак не мог спугнуть дочь:

– Чего?

Дашка посмотрела на свое отражение в большом зеркале прихожей Антоновых, будто желая убедиться, что обретенная ею женственность уже заметна постороннему глазу. Ничего особенного она не заметила, чем несколько огорчилась, а потому повторила еще раз:

– Я стала женщиной! Чего тут непонятного?

– То есть ты хочешь сказать, что… повзрослела… и потому фигурально… – начал Евгений, но дочь расхохоталась ему в лицо:

– Не фигурально, милый папенька, а самым натуральным образом!

– Даш-шенька, что ты такое говоришь… – прорезалось наконец у Инны.

– Я говорю, что… отдалась мужчине! Да! Вот так!

– Какому еще мужчине? – удивился Евгений, у которого, впрочем, тут же автоматически сжались кулаки.

– Зачем… – выдохнула Инна и тихо заплакала.

– На чей вопрос мне ответить сначала? – злорадно улыбаясь, спросила Даша.

– В порядке поступления, – хмуро отозвался Евгений.

– Пожалуйста! – ухмыльнулась она и присела на пуфик у зеркала. – Отдалась я не просто мужчине, а самому-самому-пресамому, то есть Вадику Кудеярову! – Поскольку родители даже не дрогнули от этого ее сообщения, Даша решила, что уж ответ на второй вопрос непременно выведет их из состояния столбняка. Она еще раз пренеприятно улыбнулась и произнесла: – А отдалась потому, что все вокруг только это и делают! Вот я и захотела попробовать! Чем я хуже?

– Ну и как? – Задавать дочери вопросы был в состоянии только отец. Инна молча хлопала ресницами, из-под которых ползли и ползли нескончаемые слезы.

– Да… так себе… Не понравилось… – ответила она, – но Вадик сказал, что поначалу так часто бывает… девушки почему-то во вкус входят не сразу. Правда, мамочка?

– Девочка моя… зачем ты? – непослушными губами пролепетала Инна. – Без любви…

– Почему это без любви? – возмутилась Дашка. – Вы прекрасно знаете, что Вадик мне давно нравится… И каждая бы согласилась, а он выбрал меня! Понимаете ли, вы, родители! Вадик Кудеяров выбрал меня!!!

– Но почему тебя? Где ты с ним встретилась? Он же… а ты…

– Где встретилась? – Даша опять расхохоталась, запрокинув голову. – Да там же, где и ты, мамулечка, встречаешься со своим… ой, ха-ха… не могу… бойфрендом! Ты, папулечка, знаешь, что у мамулечки есть гламурный любовник?!! Не чета, между прочим, моему Вадику! А про тебя, прости уж, но даже и говорить не приходится…

В голосе Дашки уже слышались звенящие истеричные ноты.

– Не говори ерунды, – совершенно спокойно ответил Евгений. Ему казалось, что его спокойствие должно таким же образом подействовать и на дочь. Но Дашка не желала успокаиваться:

– Это не ерунда! Я сама видела, как нашу мамочку нес на руках к своей машине сам Альберт Соколовский! Ты знаешь Альберта Соколовского, папа?!!

– Нет, – решил обмануть ее Евгений.

– Зря! Таких людей надо знать в лицо! Альберт – человек-бренд одного из самых популярных мужских журналов «Ягуар»!

– Ты читаешь мужские журналы? – взревел Антонов.

– У меня денег нет на такие журналы! Я просто чаще вас смотрю телевизор, папа! – уже по-настоящему истерично крикнула Даша. – Соколовский – яркий представитель питерского бомонда, и его иногда показывают в различных программах про светскую жизнь! Я чуть сознание не потеряла, когда увидела с ним маму! Я тогда и решила: если она может с Соколовским, то почему я не могу с Кудеяровым… А, папа? Ну скажи!!! – И она наконец оставила свой вызывающий тон, расплакалась и прижалась к груди отца.

Евгений гладил ее по волосам и не знал, чем утешить. Ему хотелось спросить, когда Инна успела раскочегарить Альберта до такой степени, что он готов носить ее на руках на виду у разной непочтенной публики, включая наверняка каких-нибудь гнусных папарацци, но промолчал. То, что случилось с дочерью, волновало его гораздо больше успеха жены у Соколовского. Какой-то там Кудеяров… «фабричный» паяц, которого дергает за ниточки шоу-мафия, и его чистая домашняя девочка – вот где беда так беда!

– У меня ничего не было с Альбертом Соколовским, – четким учительским голосом сказала Инна. – Клянусь вам обоим. Я действительно была у него в гостях. По делу. Он вынужден был донести меня до машины, потому что… вот… – Она поставила на пуфик ногу, на пятке которой до сих пор сочилась сукровицей приличная по размерам натертость. – Меня угораздило в тот день надеть новые туфли… я не могла идти…

Дашка, оторвавшись от груди отца, опять мерзко расхохоталась:

– Ой, не могу! Ха-ха! Держите меня! Я уже взрослая, мамочка! Не считай меня дурочкой! Я видела, как ты к нему прижималась! И вообще, даже при такой «страшной» ране… – Она презрительно скривилась. – …ты вполне могла бы доковылять до машины. Но он нес тебя, нес!!! Сам Альберт Соколовский нес тебя на руках! Да ты с ним… спала… моя правильная мамочка… непогрешимая учительница…