Предать - значит любить - Светлана Лубенец Страница 23

Юля продолжала удивляться тому, что говорила невестка. Кроме того, логика подсказывала ей, что, если Татьяна не знает точно, с кем жила все эти годы, получается, что и она тоже... а этого никак не может быть, потому ей совершенно нечего стесняться. Она так и сказала:

– Я не стесняюсь...

– Ну и отлично, – устало отозвалась Татьяна и снова потянулась за чашкой, которая уже была пуста.

– Тебе налить? – опять спросила Юля, но невестка, странно проигнорировав вопрос, сказала:

– Нам с тобой, нормальным людям, не близнецам, их понять вообще невозможно! Они... будто один человек в двух экземплярах!

– Ну не до такой же степени, – начала Юля, которая величину этой степени уже не раз обдумывала.

– До такой! До полного абсурда! Я ведь еще на вашей с Родионом свадьбе поняла, что Эдик влюблен в тебя, а меня к сердцу прижимает, чтобы никто его в преступной любви к новоиспеченной жене брата не заподозрил. Ты, конечно, спросишь, чего я тогда от него не сбежала... А потому, что была влюблена! И еще потому, что понимала: ты навсегда занята. Кроме того, я уже тогда знала о привязанности братьев друг к другу, а потому догадалась, что Эдик никогда не устроит Родику подлянку, и насчет тебя я могу быть абсолютно спокойной. Главная моя задача в те времена заключалась в том, чтобы Эдик не сменил меня на какую-нибудь сексапильную блондинку или роковую брюнетку. Я лезла вон из кожи, что, как потом оказалось, было совершенно излишне.

Юля хотела опять спросить: «Это в каком же смысле?» – но подумала, что Татьяна обидится, и не спросила вообще ничего. Этот ход оказался тактически верным, так как без всяких просьб Юля услышала продолжение.

– Понимаешь, Эдику было все равно, с кем спать и на ком жениться, раз уж на тебе не получилось, – с большим надрывом сообщила Татьяна. – Я для него была заменителем, эрзацем... Я его любила, а потому была согласна и на это, а потом... потом... В общем, я даже не могла предположить, насколько братья друг для друга готовы на все...

После эдакого заявления вопрос «Это в каком же смысле?» все же вырвался у Юли сам собой, а ладони почему-то стали неприлично мокрыми. Она долго вытирала их о джинсы, чтобы не смотреть на Татьяну, которая явно подошла к кульминационному моменту повествования. И она действительно подошла.

– В общем, Юлька, однажды мне показалось, что с Эдиком что-то не так. Вроде и Эдик, и в то же время не он. В каких-то пустяках путается, элементарное забывает. Я даже спросила, все ли с ним в порядке, а он... – Татьяна замолчала и вдруг резко перешла на другое: – Налей-ка мне все-таки чаю...

– Обойдешься! – рявкнула Юля, которая уже все поняла и жаждала уже не столько дальнейшего рассказа, сколько определенных разъяснений. – Лучше говори, Танька, что тебе сказал Родион, когда ты поняла, что он – не Эдик!!

– Хорошо! – по-деловому согласилась Татьяна. – Он сказал, что не мог не уступить свою жену брату хоть на пару ночей, потому что тот дико страдает и он, Родион, совершенно не может этого переносить.

– Ну а ты что? – тоже по-деловому спросила Юля.

– А я сначала предложила ему «выйти вон», на что он мне ответил, что выйти, конечно, может, но кому от этого будет лучше: ему придется спать где-нибудь на вокзале, а мне – в простывшей постели.

– А ты?

– А я спросила: не смущает ли его то, что я чужая жена? Он ответил, что не смущает, потому что он пошел на это сознательно, чтобы помочь брату выйти из состояния депрессии, в которое тот впал. А поскольку они с Эдиком почти единое целое, чего не близнецам, конечно, не понять, выбор брата он в общем и целом одобряет, и я ему нисколько не противна.

– А ты? – однообразно продолжила Юля.

– А я спросила: не приходит ли ему в голову, что противно может быть мне? Он совершенно спокойно ответил, что мне противно быть не может, потому что анатомически они с братом совершенно одинаковые, а что я предпочитаю в постели, он у Эдика выспросил и готов это проделать, а потом поделиться с братом своими собственными находками.

– И ты, конечно, согласилась, гадина?! – в истерике, которая давно зрела в ее организме, выкрикнула Юля.

Татьяна соскочила с табуретки, на которой сидела, и крикнула не менее громко, чем Юля:

– Да! Согласилась! И ты бы согласилась, если бы твой муж все время косил глазом в другую сторону, а потом вдруг к тебе пришел другой, точно такой же, и предложил взамен себя! Я подумала: а вдруг этот меня полюбит?! Мы тогда просто поменяемся партнерами, и, главное, никто этого не заметит!

– Ты что, идиотка, Танька? Неужели ты и впрямь считала, что можно вот так запросто заменить одного человека на другого?

– Но ты же не заметила?! Или нагло врешь!

Юля сжалась в комок. Да, она никакой подмены не замечала. Может быть, просто потому, что не могла бы до этого додуматься? Или Эдик был хорошим актером... Или Родик так просветил его, что...

– Я не вру... – пробормотала она, – но ведь не может быть, чтобы подмены вообще никто не заметил... Кроме семьи и постели у них была другая жизнь! В социуме! Они же все-таки разные люди!

– И в чем же эта разность? У них все одинаковое: и внешность, и образование. И на работу они устроились в одну и ту же фирму. Ты разве не помнишь?! Это потом Родик поменял работу...

Юля в изнеможении закрыла лицо руками. Да, так оно и было! Неужели она действительно все время замужества жила с двоими братьями попеременно?! Ей уже ничего не хотелось слушать, но Татьяна продолжила:

– Только вот влюбиться в меня и Родион не смог. Они, видимо, генетически запрограммированы любить только одну женщину! Тебя, Юлька! А потому менялись. А я уже ничего не могла повернуть назад. Я не понимала, кого на самом деле любила: Родиона или Эдуарда! Но я любила и не хотела ради тебя отказываться от своей любви. Ну и пусть она у меня будет такая, нестандартная! Это лучше, чем ничего! Братья Кривицкие не собирались меня бросать. Я не выжила бы, если бы они меня бросили. Это они оба понимали, а потому все так и продолжалось, а потом выяснилось еще кое-что...

– Что?! Вы втроем сознательно водили меня за нос!! – Юля подняла на Татьяну совершенно запавшие глаза. – Что может быть хуже того, что ты мне тут так красиво расписываешь?!

– Выяснилось, что у братьев Кривицких есть одно очень существенное различие, – уже устало произнесла Татьяна.

– Ну! Не тяни!!

– Выяснилось, что Эдик бесплоден.

– То есть?

– Все элементарно, Юлька: от него просто не могут рождаться дети. Вот и все...

– То есть... Ладочка и Лерочка... – свистящим шепотом начала Юля.

– Вот именно: Ладочка и Лерочка – дочери Родиона.

Юля знала, что Татьяна должна была сегодня вечером принести ей какое-то абсолютно новое знание о братьях Кривицких, но никак не ожидала услышать именно такое. Получается, что она вообще жила где-то сбоку припеку. Родик рожал детей вместе с Танькой, а она зачем-то лечилась в бешено дорогих клиниках и на что-то надеялась... А Родику больше и не надо было детей. Они у него имелись.