Обретенная любовь - Маргарет Уэй Страница 23

— Я тоже надеюсь на это. Но меня интересует, рассчитывает ли Кира, что Сай будет и дальше заниматься ребенком? Знаешь, было столько пересудов о них. Но я не поверила ни единому слову. — По злобному блеску в глазах Барбары было заметно, что та лжет.

— Я не хочу об этом даже слышать, — резко оборвала ее Джина.

— Да уж, действительно. Тебя-то это и не должно волновать, а для меня очень важно. — Глядя в упор на Джину, она двинулась в атаку. — Брайан говорит, он тебе сделал предварительное предложение.

Джина подавила в себе желание отпустить нечто фривольное. «Возможно, я и вправду отправлюсь в гроб старой девой, но Барбара уж точно», — со злорадством подумала она.

— Ты имеешь в виду Мелалойку?

Та в ответ энергично закивала.

— Что же еще? Конечно, я бы сначала хотела ее осмотреть. Отец оставил мне четверть своего имущества. И я имею право сказать свое слово.

— Я приму это во внимание, — аккуратно ответила Джина. — Но в данный момент у меня нет никаких планов относительно продажи. Кроме того, я все держу в полном секрете.

Барбара посмотрела на свою собеседницу, словно сомневалась в серьезности того, что та говорит. Лицо Джины оставалось спокойным и приветливым.

— Но ты же понимаешь, что не можешь оставить ее себе? — заметила мисс Лэнг недовольно. — Ты ведь даже не знаешь, что такое «дрот-мастер».

Джина приняла удар:

— Мои овцы все чисто британской породы.

Барбара прищурилась:

— А ты умнее, чем я думала. Но не следует говорить так высокомерно. Ты даже не имеешь представления о преимуществах скрещивания различных пород, например «брахман» и «британской».

«Пощадите меня», — подумала Джина.

— Почему они прекрасно себя чувствуют там, где «британцы» погибают?

Барбара смягчила тон, но Джина ее уже не слышала. Она спустилась на землю, только когда Барбара произнесла:

— В любом случае, если ты не возражаешь, я к тебе заеду как-нибудь утром на следующей неделе.

— О, пожалуйста, приезжай на утренний чай, — с живостью предложила Джина.

— Спасибо, приеду, — приняла приглашение Барбара, немного смягчившись.

Готовясь ко сну, Джина расчесывала волосы, когда в дверь постучали. В комнату вошла Кира с бокалом в руке в роскошном домашнем халате. Кира грустно улыбалась.

— Ты не против, если я расскажу тебе печальную историю? Жалостливую, но поучительную.

— Рассказывай. — Джина отошла в сторону и положила щетку для волос на туалетный столик.

— Благослови Господь твое маленькое славное сердечко! — прошептала Кира и прошла вглубь комнаты. — Я неугомонная, Боже, помоги мне, я неугомонная.

Они обе прекрасно знали, о чем Кира собиралась говорить. Гостья села в обитое желтым шелком кресло и вытянула шею, пытаясь разглядеть себя в зеркале.

— Какой приятный сюрприз! Я думала, что выгляжу намного хуже. — Кира рассмеялась. — Ты хорошая девушка, Джина. В наши дни это огромное достоинство. Увы! Не мое.

— Ты представляла меня этакой скучной девицей? — Джина опустилась в кресло напротив Киры.

— Не глупи, дорогая, я тебе в матери гожусь. — Женщина вертела в руках бокал.

— Слишком молодая для меня мамаша!

— Пожалуй, да. Я тоже была молодой. Дорогой папа испортил меня своей любовью, деньгами и бесконечным потаканием. Мать, бедняжка, не смела ему перечить. И все-таки она нас обоих по-своему любила. — Кира вдруг побледнела, вся ее живость куда-то исчезла. — Любовь бывает такая разная, — с чувством произнесла она. — Должны быть свои названия для всех этих разновидностей.

— Нет, я так не думаю. Мне нравится это слово.

— А, ладно. — Кира улыбнулась и резко перешла к самому главному. — Я плохо поступаю с Бэкки, так ведь? Я не могу найти подхода к своему ребенку.

Джина понимала, что в таком сложном вопросе она не может и не имеет права давать советы.

— Я вижу, что ты, как и Бэкки, все еще в шоке, — медленно проговорила она.

Слезы навернулись на глаза Киры.

— Это самое доброе, что я слышала после всей этой истории, Джина. Нет, я упустила своего ангелочка. Отвернулась от малышки, когда она так отчаянно во мне нуждалась. И нет мне за это прощения. Когда все случилось, я думала, что и вправду потеряю рассудок. Меня преследовали кошмары. Голова шла от них кругом. Избавления ждать не приходилось. Если бы не Сай, не знаю, как бы выжила. Он стал мне опорой, очень сильной опорой. Мне стыдно пользоваться его добротой и помощью.

— Но ведь сильные мужчины для этого и нужны, — пыталась успокоить ее Джина.

— Ты, наверное, не знаешь, мы ведь были обручены. Правда, из этого ничего не вышло. Ты не представляешь, каким был Сай в те дни: взрывная энергия, пышущая мужская сила, жизнелюб, он вечно смеялся. Теперь он тише, но внутри все равно такой же. Он настолько сильный, что ему не надо демонстрировать свою силу. Она и без того всем видна. Сай мне очень нравится, и я восхищаюсь им, но больше не влюблена в него. Просто перестала биться головой о кирпичную стену. — Темные глаза заволокло воспоминание. — Я даже когда-то мечтала о чистокровном львенке, который будет моим сыном, а Сай — его отцом. Вместо этого я вышла замуж за Гавина, и у меня маленькая Бэкки.

— Братья не были слишком похожи, да? — Голос Джины зазвенел в тишине.

Кира поднялась:

— О, очень даже похожи, но чисто внешне. Гавин был всегда, словно молоко пополам с водой, подобием Сая. Характеры у них разные. Бэкки очень похожа на отца. Застенчивая, вся внутри себя, всегда стремится укрыться за высокие надежные стены. Гавин был таким же. Вышла замуж от обиды и очень дорого заплатила за это. Бедный Гавин тоже. Он любил меня, у нас были очень счастливые моменты. — В комнате стало тихо. Кира глубоко вздохнула. Воспоминания растревожили ее сердце. — Полагаю, Сай скоро женится. Стоит ему поманить женщину пальцем, и сразу же начинается борьба за него. — Она нахмурила брови. — Боб хочет жениться на мне. Мы с ним люди одного сорта, мне он очень нравится. Сомневаюсь только, смогу ли сделать его счастливым. К тому же Бэкки. Нельзя все время менять ее жизнь. Она прикипела к Саю, она обожает его. Мое же сердце рвется на части от того, что девочка не может повернуться ко мне… к своей маме. Какой-никакой, но все же маме! — Она сама себя изводила.

— Кира, пожалуйста, не надо так расстраиваться, — сказала Джина, глядя на нее.

Кира побледнела.

— Но я все время огорчаюсь. Вдыхаю без конца аромат печали, горечи и сожалений. Моя жизнь какая-то призрачная и нереальная, словно сон. Безнадежность, полное одиночество порой доводят меня до истерики. Тяжело, мне кажется, потому, что весь мой мир разлетелся в щепки.

Джина вскочила и принялась ходить по комнате, размахивая руками: