Верь мне! - Аманда Дойл Страница 23

— Ну, кисонька, игра окончена. Стив мой, слышишь! И моим останется! Не думай, что я считаю тебя соперницей — достаточно взглянуть на Стива, чтобы убедиться в том, что ты для него ничего не значишь. Но ему достаточно неприятно, когда навязчиво демонстрируют эту настырную привязанность. Разве не так? Ты ведь не хочешь поставить его в неловкое положение, показывая собачью преданность, которая никогда не получит взаимности? Советую тебе как можно реже попадаться ему на глаза. — Анжела зевнула и снова откинулась на подушки. — Я уверена, что ты сможешь вдвое сократить эти занудные занятия в его кабинете, — шелковым голосом подсказала она.

Лу чувствовала, что вот-вот расплачется. Тяжело любить без всякой надежды на взаимность. Но когда твои сокровенные мысли извлекают на свет божий, жестоко крутят так и эдак, безжалостно осмеивают, — это невыносимо. Ее вопрос не относился к их разговору, но надо было что-то говорить, и Лу спросила:

— А как же Дик?

— Дик? А что Дик? О, он все еще крутится вокруг меня и надоедает бесконечными объяснениями в любви. Не то чтобы он мне противен. Нет! Но Дик — мелкая рыбешка. А вот Стив — добыча стоящая. Ты не забывай, что я не люблю, когда охотятся в моих угодьях. Понятно, дорогуша? И пожалуйста, закрой за собой дверь, когда будешь уходить. Я хочу хоть немного поспать после этого жуткого поезда.

Лу поняла, что ее благосклонно отпускают и с облегчением вздохнула. Пробираясь в уединение своей комнаты, она вся дрожала от обиды и унижения.

Настал день Рождества, жаркий и безоблачный. Солнце застыло на сияющем оранжевом небе, и к полудню над выжженной и иссушенной землей стояло горячее марево.

Даже присутствие Анжелы не омрачило для Лу ожидания праздника. В тот вечер мужчины уселись за стол в приподнятом настроении. Трапеза проходила неспешно и была необычайно вкусной. А Стивен Брайент преподнес сюрприз — шампанское, да еще ледяное. Затем все стали обмениваться подарками, рассматривать их. Разноцветная оберточная бумага смешалась с мусором от хлопушек и бумажных маскарадных шляп, разбросанных по столу. Бант и Энди все еще не сняли своих шляп из гофрированной бумаги, и они лихо сидели на их головах, закрепленные под подбородками резинкой. А Джим, преисполненный чувства собственного достоинства, вообще отказался надеть доставшуюся ему шляпу!

Лу чуть не заплакала от умиления, обнаружив, что каждый из мужчин приготовил для нее крошечный сверточек. Скромные, но полные внимания подарки, как было написано в открытках, вручались Лу с любовью и наилучшими пожеланиями. От Марни девушка получила нарядную блузку бледно-лимонного цвета. Было очевидно, что вещь прислана по заказу — в здешней глуши просто невозможно купить такую красоту. Лу пришла в восторг от подарка и с благодарностью обняла добрую леди. Аллан прислал неприлично большой флакон дорогих французских духов, красиво упакованный и с вызывающим бантом из широкой шелковой ленты фиолетового цвета на горлышке.

Девушка взглянула на последний подарок. Потянув за ленту, Лу не смогла скрыть дрожь пальцев. Она развернула сверток и увидела великолепный гарнитур — жакет и джемпер нежнейшего голубого цвета. Что и говорить — он бесподобно красив! Но то, что его купила Анжела, мешало девушке принять с радостью подарок. Вот он лежит перед ней, невольный символ лицемерной натуры злобной девицы. Даже сама Лу поняла, как натянуто и неестественно звучит ее голос, как неискренни слова благодарности тому, кто сделал ей такой роскошный подарок.

Стив явно уловил напряженную отстраненность в ее тоне и холодно пробормотал:

— Не стоит благодарности, мисс Стейси, — пристально всматриваясь в ее лицо проницательными серыми глазами.

Лу почувствовала себя слишком несчастной, чтобы участвовать во всеобщем веселье. Она была настолько оглушена болью, что не отреагировала на снисходительное замечание Анжелы о носовых платках, которые Лу с такой любовью вышивала:

— Боже! Какая же вы, однако, рукодельница, мисс Стейси! Почти незаметно, что они самодельные.

Для Лу рождественская любовь к ближнему обернулась едкой горечью, и она обрадовалась, когда наконец пришло время ложиться спать.

Утро после Рождества Анжела провела в постели и только приняла неспешно душ. Она сообщила Лу, что совершенно изнемогает от жары, и приказала, чтобы ей в комнату подали охлажденный томатный сок и чай. Марни, бросив испытующий взгляд на бледное лицо Лу, взяла поднос и отправилась к Анжеле сама. Вернулась она мрачнее тучи и ледяным голосом высказала пожелание, чтобы эта девица оставалась в своей комнате целый день — чем дольше, тем лучше! Хотя Лу полностью разделяла чувства старой нянюшки, она не смогла сдержать улыбки от столь явной неприязни и открытого возмущения, которое Марни не трудилась скрывать.

Лу весь день старалась избегать встреч со Стивом Брайентом. Под пристальным взглядом Анжелы она не проронила за столом ни слова, а после обеда поспешно скрылась. Вечером придумала какой-то малоубедительный предлог, чтобы вернуться на кухню, когда Стив официальным тоном предложил пройти с ним на час в кабинет, чтобы сделать кое-какие хозяйственные подсчеты. Услышав отказ, он хладнокровно пожал плечами, но взгляд его стал ледяным. Чувствуя себя бесконечно несчастной, Лу постаралась заполнить вечер всякими бытовыми мелочами. Так что ей даже не пришлось присоединяться к ежевечернему собранию на веранде. Она прошла прямо к себе в комнату.

Спала девушка крепко, без сновидений, но вдруг среди ночи ее разбудило чье-то прикосновение.

— Лу, милочка, ты можешь проснуться?

Лу не сразу пришла в себя. Наконец она осознала, что рядом стоит Марни и взволнованно трясет ее за плечо. В свете ночника Лу заметила, какая она бледная. На лбу у Марни блестели капли пота, губы дрожали. Лу резко села на кровати.

— Марни, милая, что случилось?

Старушка попыталась ответить, но ее лицо вдруг исказила гримаса боли. Бедной женщине пришлось опуститься на край постели. С трудом она выговорила:

— Ox, Лу, мне так плохо. Меня тошнит… и… у… меня… дикая боль… вот здесь.

Палец Марни подтолкнул руку Лу к больному боку. Когда она осторожно надавила на это место, старая леди застонала.

— Я позову мистера Брайента, — поспешно сказала Лу. — Боюсь, это аппендицит.

— Бога ради, не зови Стива, — взмолилась Марни. — Ему и так забот хватает. Может, я вчера съела слишком много жирного. Это… ведь… не похоже на аппендикс… Слишком близко к середине живота. Ох-х-х!

Стон, каким закончилось это высказывание, заставил Лу опрометью кинуться через холл к комнате Стива. Только перед дверью она резко остановилась. Через приоткрытую дверь доносилось ровное дыхание. Он спал, и девушка засомневалась, не осмеливаясь войти. Затем сделала решительный шаг. Его обнаженный торс на фоне белоснежной простыни казался почти черным. Темные волосы прилипли к влажному лбу в удушающей ночной жаре. Он был такой близкий и желанный… Лу протянула руку и коснулась его смуглого мускулистого плеча.

— Мистер Брайент! — прошептала она. — Мистер Брайент!