Кукла Даша - Ольга Малинина Страница 23

– Мы с Таней лучшие подруги, к тому же, нам предстоит с ней организовать литературный вечер. Поэтому будьте спокойны, с ней ничего не случилось, и вчера она также ночевала у меня.

Даша почувствовала, что на том конце буря приутихла. Сережа побежал будить Таню. Галина Николаевна передала трубку мужу, и Даша услышала мягкий и спокойный голос Юрия Федоровича:

– Здравствуй, Даша. Позови, пожалуйста, к телефону, Танечку.

Таня была удивленна и очень обрадовалась отцу. Ее оставили одну, и она долго проговорила с ним, меняясь в лице и все больше улыбаясь.

– Кажется, все в порядке, – шепнул Даше Сережа.

Вскоре, после обычной кухонной суеты, они сели ужинать. Все дружно хвалили Дашу за воздушный пирог.

– Сестренка, ты всегда была идеальной, – наигранно поэтично сказал Костя. Даша промолчала, но не от скромности, а от того, что не хотела показывать свое все больше растущее раздражение. Стас опаздывал, а Таня ни за что не хотела оставлять свою идею об отъезде.

Казалось, что Даша противоречила самой себе. Если Таня уедит из города, то разрушатся все тонкие мостики, ведущие к Сереже. Но даже если она останется, то все равно это мало что изменит в их отношениях. Круг замкнулся, и Даша снова теряла свою уверенность и, к тому же, все больше чувствовала, что погоня за призраком ей уже надоедает.

Призрачными были все. Не сомневаясь в их человеческом обличии, можно было сказать, что каждый из них скрывали друг от друга самое главное – свои чувства. Даже Таня, с которой, казалось бы, все ясно, а именно то, что она влюблена в Стаса, даже она молчала. Все скучали, не зная о чем говорить.

– Как вы думаете, – неожиданно спросила Даша, когда наливала всем чаю, – сны сбываются?

И как-будто в ответ на ее вопрос позвонили в дверь. Она, ловко развернувшись от стола к плите, поставила чайник и быстро, почти прыгая направилась к двери. Пришел Стас. Он немного замешкался в тамбуре, закрывая за собой дверь. И когда Даша после его неумелой возни вновь запирала дверь, то он внимательно наблюдал за ее плавными, но четкими движениями. Потом нежно обняв за талию, поцеловал ей шею.

– Ты что? – раздраженно прошептала она. Стас отпустил ее, провел рукой по волосам и также тихо сказал:

– Я жду приглашения.

У Даши бешено заколотилось сердце. Теперь перед Таней она не просто стыдилась (за то, что не предупредила о скором приходе Стаса), но ощущала вину. Она глубоко вздохнула и, совсем не показывая обиды на Стаса, как ни в чем не бывало радостно и гостеприимно воскликнула:

– Костик! Смотри, кто пришел!

Брат, как и договаривался с сестрой, сделал вид, что удивлен, и живо поздоровался со Стасом. Тот увидев Сергея и Таню, как-то свободно, почти нагло вошел в кухню, где они сидели.

– О, глаз уже выздоравливает, – смеясь он сказал Сергею. Таня сидела чуть дыша.

– А как твоя челюсть? – не растерялся Сергей.

– Ладно, парень, согласись, все было глупо, – дружелюбно протягивая руку легко произнес Стас. Таня встала из-за стола и вышла в прихожую, где Даша вешала куртку Стаса в шкаф.

– Почему ты не сказала, что он сюда придет? – взволнованно говорила Таня, когда они прошли в комнату.

– Ты же сама хотела его видеть, и вот он здесь, – как можно спокойнее отвечала Даша.

– Можно? – скромно вмешался Сережа. – Мне нужно идти. Таня, если ты уедешь, то сделаешь самую дурацкую ошибку. Я не стану тебя отговаривать. Не знаю, может, у Стаса получится. Решай сама. Пока.

Даше стало невыносимо слышать то, чему она не могла противостоять. И поэтому готова была сказать любую нелепость, лишь бы Сережка задержался, лишь бы не уходил.

– Светлана Петровна не передавала мне коричневую тетрадь? – без капли надежды спросила она его о своем дневнике. На огромное удивление Даши у Сережи в рюкзаке как раз лежала именно эта тетрадь.

– Хорошо, что ты напомнила. Кстати, – сказал он, и Даша напряглась в ожидании какой-нибудь ироничной заметки, – о дневниках не забывают.

Деваться уже было некуда, ведь ее ложь была разоблачена. И Даша решила выпустить коготки:

– Если ты понял, что это мой дневник, то зачем его нужно было читать?

Он положил тетрадь на комод и нисколько не пытаясь оправдываться вышел из комнаты.

* * *

– Сережа напрасно так сильно обиделся, – вздохнула Таня. Даша резко отозвалась:

– Ему кажется, что он самый честный и справедливый, поэтому всюду видит только какие-то обманы. Ну и пусть остается в своем гордом одиночестве!

Таня посмотрела на часы.

– Осталось два часа. Скоро увижу бабушку.

– Ты не передумала, ведь в самом деле я предлагаю тебе жить у меня.

– Нет. Лучше сама приезжай ко мне на каникулы. У нас там отличные места, шикарная лыжная база, – рассказывала Таня с таким блеском в глазах, что Даше понравилась эта идея.

– Я вижу бесполезно отговаривать. Но как быть с твоей матерью?

– Она не моя мать, – грустно сказала Таня. – Галина Николаевна воспитывает меня недавно, и как видишь, из этого мало что выходит.

Даша вдруг хихикнула, и они обе дико рассмеялись, вспоминая все страсти, произошедшие с ними сегодня. Даша подробно описывала, как на перемене к ней подошел Сережка, как они потом отправились на поиски. Но смешнее всего было, когда они вспомнили, как убегали от Алексея Петровича.

– У меня такое впечатление, – мечтательным тоном начала говорить Таня, – что я сплю, и все это сон.

– Наверное, сны не сбываются... – задумалась Даша.

– Почему же?

– Потому что все сны – это явь.

Татьяна недоумевающе смотрела на Дашу, которая внезапно взяла с комода тетрадь и, торопливо выдвинув нижнюю полку, шумно засунула свой дневник в самый дальний угол.

* * *

Вскоре Костя и Стас провожали Таню. Даша осталась дома. Ей нужно было позвонить Светлане Петровне, а затем придумать программу на литературный вечер. «Почему я должна с этим справляться в одиночку?» – задавала она себе вопрос. И через двадцать минут к ней пришли Юлька и Кристинка, которых она пригласила для того, чтобы хотя бы немного побыть в простой компании. С этими девчонками не было никаких сложностей, с ними всегда находятся общие темы. Время пролетает незаметно, когда говоришь или о цвете лака для ногтей, или о конкурсе фотомоделей.

Почти на другом конце района, на холодном вокзале, Таня тихо, сквозь улыбку грустила. Косте понравилась эта кроткая ее улыбка, и он не переставая шутил в то время, как Стас говорил мало.

Таня чувствовала такую безнадежность, что готова была кинуться Стасу на шею и говорить, говорить... Но Стас не хотел даже намекать, что понимает ее чувства. Ему было жаль эту девочку. И все же на прощанье, когда она уже заходила в вагон, он ей сказал: «До свиданья.... ангел». Последнего слова Таня не расслышала – поезд тронулся.