Что мне делать без тебя? - Ирина Лобановская Страница 23

Что лучше сказать? Может быть, правду? В половине девятого во дворе у Олеси? Правду… Кому она нужна, эта правда…

— Перед выходом из школы, — спокойно отозвался директор. — По-моему, он был с Диной и еще с кем-то из девочек. Наверное, они отправились гулять и припозднились…

— Вероятно, — вздохнула Эмма. — Хотя на Карена слишком непохоже… Несчастная мать!

Как раз на Карена это очень похоже. Валерий осторожно потер левый бок.

Маргарита терпеливо ждала на другом конце провода. Ашот неслышно подошел к ней и ласково взял за плечи.

— С кем ты разговаривала, рыжая?

В его глазах было столько заботы и тревоги, что Марго, увидев их, снова разрыдалась и положила трубку, не дождавшись ответа.

— Я… с Малаховой… заболел, — бессвязно прорвалось у нее сквозь слезы, — позвони… в милицию…

И Маргарита протянула мужу телефонную трубку. Ашот в задумчивости повертел ее в руках.

— Возможно… Только не в милицию. У меня есть кое-кто значительно выше. Дуся, пожалуйста, сделай Рите теплую ванну и успокаивающий чай.

Дуся с готовностью бросилась к Маргарите и увела ее с собой. Ашот бросил взгляд на сына.

— Тебе лучше лечь спать, — с необычной нежностью сказал он. — Ты видишь, мама расстроена, не добавляй ей лишних волнений.

— Карен найдется, папа? — спросил Левон, послушно вставая.

— Конечно, найдется, — набирая номер, уверенно ответил Ашот. — И очень скоро.

Но скоро не получилось. Заснул уставший Левон, упала на кровать, наглотавшись успокоительных таблеток, Маргарита, только Ашот продолжал сидеть возле телефона, да Дуся неслышной тенью скользила по комнатам, опасаясь беспокоить окаменевшего хозяина. Ближе к утру Джангиров вызвал водителя, собираясь куда-то, и тут входная дверь тихонько стукнула. Ашот бросился в переднюю. На пороге стоял Карен, живой и здоровый… Вот только лицо у него было непонятное, в утренней первой дымке, сквозь которую ничего не разглядеть.

— Ты извини, папа, я не смог предупредить о задержке, — ровным голосом, как ни в чем не бывало, произнес Карен. — Мобильник разрядился. В следующий раз я постараюсь сообщать, когда вернусь.

— В какой еще следующий раз? — прохрипела за спиной у Ашота Маргарита, вскочившая с постели. — О каком следующем разе ты говоришь?! Где ты был, Карен?! Почему ты совершенно не думаешь ни обо мне, ни о папе, ни о Левоне?! Посмотри на меня! Посмотри на Дусю, она плачет!

— Это от радости, Риточка, от радости, — Дуся заливалась счастливыми слезами. — Мальчик нашелся, Господь смилостивился над нами!

Карен внимательно, с некоторой долей мужского презрения и превосходства, окинул взглядом отекшую растрепанную мать, ревущую Дусю, озадаченного отца и бесстрастно попросил:

— Не начинай истерики, мама! Ты слишком это любишь. Что, собственно, произошло? Покорми меня, пожалуйста, Дуся, я голоден, как зверь.

Радостно закивав, Дуся бросилась на кухню. Маргарита с недоумением и нарастающей болью непонимания рассматривала сына.

— Ты вырос, — сказала она с трудом. — Такой бесчувственный, такой чужой…

— Я очень рад: ты поняла наконец, что я вырос, — отчеканил Карен. — Вопрос о моих чувствах оставим открытым.

— Почему ты молчишь, Ашот? — закричала вдруг Маргарита, не выдержав сыновних заявлений и боясь продолжения. — Почему ты все время молчишь?! Неужели ты считаешь все, что происходит, нормальным и естественным?! Неужели ты оправдываешь и понимаешь его?! Ты ведь сам не спал всю ночь, не отходил от телефона ни на минуту! Скажи что-нибудь, сделай хоть что-то, в конце концов!

— Да, — вызывающе закончил Карен. — Убей меня, например. Или для начала дай мне в морду, — и он весело засмеялся, нагло потянувшись к отцу.

Ошеломленная Рита замолчала. Ашот, тоже немало потрясенный и стилистикой, и поведением Карена, пристально вглядывался в лицо сына. Начинали просыпаться нехорошие, смутные подозрения. Что, собственно, произошло? Мальчик вырос. И стал мужчиной. Похоже, это никакие не подозрения, а истина, иначе почему он так искрится торжеством первой победы? Откуда такая нескончаемая радость, которая рвется наружу? Ведь не с приятелем Карен гулял где-то всю ночь напролет, конечно, нет…

— Я думаю, самое лучшее из всего, что ты сейчас сказал, — твое обещание предупреждать о своих поздних или, точнее, ранних возвращениях заблаговременно, — произнес Ашот. — Надеюсь, ты не будешь в дальнейшем об этом забывать. Как и не забывать заряжать мобильник.

— Не буду, папа, — сказал Карен и перестал улыбаться.

Он смотрел в лицо отцу открытым, спокойным, взрослым взглядом. Двое уже почти равных мужчин как бы заново оценивали друг друга, снова учились друг друга понимать. И поняли. Ашот усмехнулся краешком рта.

— Ты хотел есть, — напомнил он.

— Да-а, — блаженно протянул Карен. — И холодный душ. И спать…

Ашот согласно кивнул.

— Спать?! — опять истерически завизжала измученная Маргарита. — Объясни мне, Ашот, что происходит?! Ты, часом, не сошел с ума? Ему нужно в школу, а не спать! Почему ты соглашаешься с ним? И как ты можешь всерьез давать согласие на его отлучки по ночам, я не понимаю, Ашот!

Двое мужчин внимательно переглянулись.

— Иди к Дусе, сынок, — сказал Ашот. — Мамой я займусь сам, — и он бережно обнял рыдающую Маргариту. — Пойдем со мной, рыжая… Тебе надо отдохнуть. И предоставь мне решать, что сейчас лучше делать Карену. Пойдем, а то мне скоро уезжать.

Маргарита подчинилась. Впрочем, она всегда так делала. Черные глаза Ашота смотрели ласково и задумчиво.

— Рыжая, мальчик вырос, — убеждал он жену. — Ты же сама только что говорила! Что тебе еще не ясно?

Рита плакала и никак не могла остановится. Ей было неясно ничего.

Левон открыл глаза около двенадцати дня и удивился, почему его никто не разбудил. В квартире царили необычные тишина и полумрак. Неутомимый, не знающий усталости отец уехал по делам, полубольная мать забылась тяжелым сном. Карен до сих пор спал, в его комнате, судя по всему, были спущены шторы, оттуда не доносилось ни звука. Левон встал и босиком отправился в комнату брата.

В коридоре его схватила в теплые, мягкие объятия Дуся и поцеловала в нос.

— Как тебе спалось, малыш? Что ты будешь на завтрак?

Левон тоже тесно прижался к Дусе худеньким телом.

— Я спал хорошо. А завтракать потом, позже. Почему меня не разбудили? И мама до сих пор спит… А где был Карен вчера так долго?

— Ух, какой ты любопытный! — нежно шептала Дуся. — Лучше сам разузнай обо всем у Карика. Вас обоих не стали будить, потому что вы очень устали. И мама тоже.

— Я ничуть не устал! — возмутился Левон. — Вот глупости! Ладно, я пойду к Карену.