Леди и полицейский - Шона Майклз Страница 23

Когда он подходил, все тело Тэсс непроизвольно напряглось от какого-то непонятного, но сладкого предвкушения. Он так вырос в ее глазах, что казался настоящим героем. Шаги его были уверенными и целеустремленными движения — четкими и по-своему грациозными, а выражение лица наполняло душу трепетом. Ей вдруг захотелось оказаться с ним где угодно, лишь бы наедине.

— Поехали, — негромко произнес Закери и за руку потянул ее к машине.

На обратном пути ни один из них не произнес ни слова. Судя по тому, как излишне крепко руки Закери держали руль, он был напряжен, как туго скрученная пружина. Перед домом Тэсс он не дал ей времени даже потянуться к ручке дверцы, просто повернул ее к себе и прильнул к ее губам жадным поцелуем.

Эта бесцеремонная, почти грубая ласка не только не оттолкнула Тэсс, наоборот, вызвала ответную волну мощного физического тяготения, словно мужская чувственная энергия захлестнула ее, заполнила, проникла в каждую клеточку. Все преграды рухнули, настороженность испарилась, как роса в потоке солнечных лучей. Вместо сопротивления Тэсс прижалась как можно теснее, обвивая руками шею Закери.

Поцелуй был долгим и горячим, он говорил о жажде обладания, о давно копившемся желании, и невозможно было ему противиться. Тэсс позволила его рукам блуждать у себя под майкой, даже не помышляя о том, чтобы их оттолкнуть.

Когда ладонь легла на грудь, она забылась совершенно. Пальцы другой руки касались мочки уха, и это сладкое щекочущее ощущение добавляло жара в огонь, уже бушевавший у нее в крови. Тэсс откидывалась все дальше в неосознанной потребности хоть отчасти ощутить на себе тяжесть мужского тела…

Что-то жалобно скрипнуло, и Закери рывком отстранился.

— Проклятие! Не время и не место! — пробормотал он, и Тэсс осознала, что почти лежит на переднем сиденье машины.

Она выпрямилась, потрясенная и пристыженная, чувствуя на щеках, шее и даже плечах предательскую краску. Господи, все это происходило в машине, словно они были подростки, которым негде встречаться! Не хватало в этой картине только полицейского, светившего на них фонариком. Или, скажем, хихикающих за окном детишек.

Пока все эти мысли проносились в голове Тэсс, она судорожно заправляла майку в спортивные брюки, отодвигаясь все дальше к дверце и избегая взгляда Закери, частое дыхание которого доносилось до нее в тишине. Она все еще ощущала вкус его губ, его запах на своей коже, ей не нужно было напрягать воображение, чтобы знать, какая страсть все еще тлеет в его взгляде.

Распахнув дверцу, Тэсс поспешила вон из машины: ей просто необходим был глоток свежего воздуха, необходимо было оказаться как можно дальше от Закери — лучше всего в доме, полном людей, — пока не случилось еще что-нибудь безумное, недопустимое, сводящее на нет все ее благие намерения!

— Постой!

Тэсс неохотно помедлила, уже стоя ногой на нижней ступеньке веранды. Отчасти ей хотелось как можно скорее укрыться в доме, отчасти она жаждала услышать голос Закери, еще раз увидеть его лицо.

— Я жалею, но не о том, что случилось, а о том, что это случилось именно сейчас, — сказал он, приблизившись и глядя ей в глаза.

— Все в порядке, — пробормотала Тэсс, отступая вверх по ступеням. — Я понимаю.

— Что же?

— Что тебе нужно было сбросить напряжение. Я и сама…

— Нет, ты не понимаешь, — возразил Закери, следуя за ней. — Сегодняшнее происшествие лишь послужило толчком, а главное в том, что все эти три недели я ни о чем другом и думать не мог.

Тэсс не хотелось разговаривать на эту тему. Ни его мысли, ни чувства в данный момент не интересовали ее.

— Только не говори, что ты не способен совладать с собой! Совладал же ты с тем здоровяком.

— Он мало практикуется в беге, — усмехнулся Закери. — А жаль, это приятное занятие.

— Что же в нем приятного? — Тэсс постаралась улыбнуться.

— Компания. Не всякая, конечно.

Тэсс хотела повернуться и убежать, но могла лишь шаг за шагом отступать к двери. Закери надвигался на нее до тех пор, пока спина ее не коснулась прохладного дерева. Тогда он уперся ладонями в стену по обеим сторонам от нее, словно заключив в живую клетку.

— Будет другая минута, более подходящая. И другое место.

— Ты же хотел быть мне просто другом!

— Я и сейчас этого хочу. Я уже твой друг и буду им всегда.

— У меня другое представление о дружбе.

— Дружба не всегда состоит только из невинных бесед, Тэсс. Муж и жена тоже могут быть друзьями… но это не мешает им быть еще и любовниками.

Тэсс превратилась в тонко натянутую струну. Казалось, каждый нерв в ней зазвенел от предвкушения. Теплое дыхание овеяло губы. Из чувства протеста она крепко их сжала, но тщетно — кровь уже понеслась быстрее, нетерпеливо загораясь от одного лишь близкого присутствия этого мужчины.

— Я никогда не причиню тебе боли… — услышала она.

Они и без того находились вплотную друг к другу, но каким-то чудом Закери придвинулся еще ближе. Теперь тела их соприкасались каждым изгибом. Он поймал ее нижнюю губу зубами и едва заметно прикусил. Тэсс сжала ноги, борясь с жаркой волной внизу живота…

И в этот момент вспыхнул свет над их головами. Она отпрянула в сторону, и Закери едва успел отдернуть руку. Дверь открылась.

— Мам, я сделал уроки, — сообщил Шон, выходя. — Можно теперь посмотреть телевизор?

В тот момент Тэсс разрешила бы ему все из чистой благодарности за вторжение (она очень надеялась, что сын не расслышал ни слова из их беседы).

— Конечно, можно! — воскликнула она в смущении, потом все-таки вспомнила о материнском долге и добавила: — Один час, не больше. Завтра ведь в школу!

Под этим предлогом она последовала за Шоном в дом, но Закери и не думал сдаваться так легко. Он вошел следом, и Тэсс против воли ощутила всей кожей мужское присутствие за спиной. Ее лоб, виски и верхняя губа были покрыты испариной — вытерев ее, она привлекла бы к этому факту ненужное внимание, а потому предпочла примириться с неприятным ощущением.

— Хороший следователь никогда не отступает, — послышалось над самым ухом Тэсс, и она вздрогнула.

— Есть разница между расследованием и человеческими отношениями, — отпарировала она.

— И я бы не отступился, — невозмутимо продолжал Закери, — если бы не странная тишина в доме, где в данный момент находится пятеро детей. Что, если они успели привязать бабушку к креслу и обстреливают ее жеваной бумагой?

— И верно! Загляни в комнату мальчиков, а я проверю, чем занят женский пол.

Бабушка Кайм и в самом деле сидела в кресле (к великому облегчению Тэсс, она не была связана) и постукивала спицами, в то время как Кэти распекала Эмили, по примеру матери уперев руки в бока.

— Нет, нет и еще раз нет! Если я говорю «нельзя», значит, так тому и быть! — Тэсс могла бы поклясться, что тон дочери разительно напоминает ее собственный. — Теперь ты целый год не получишь мороженого!