Аврора - Кэтрин Этвуд Страница 23

– Предателем! Но это ложь! – возмущенно воскликнула Аврора, сердито глядя на Констанцию.

Констанция кивнула.

– Да, дитя, так оно и есть, как мы узнали потом. К сожалению, теперь этому не верят, и никто не знает, что же тогда происходило на самом деле. Все произошло почти двадцать лет тому назад, и политическая ситуация в стране способствовала случившемуся.

Было время, когда наша королева проявляла терпимость по отношению к другим религиям, но с годами она пошла на поводу у своих фаворитов, терпимостью не отличавшихся. Она стала беспощадно преследовать тех, кого считала своими врагами. И число врагов – действительных и воображаемых – возрастало не по дням, а по часам.

Каким-то образом королеву убедили, что Джайлз предатель, и его земли конфисковали, а едва приехав в Англию, он превратился в человека гонимого и бесправного. Вместо того чтобы бежать за границу, как многие другие, более предусмотрительные люди, он остался. Чтобы выжить, он иногда ввязывался в сомнительные авантюры и даже совершал ограбления, причем, как он утверждал, для того чтобы подергать за усы льва в его логове. Сам он довольствуется малым, к тому же ему помогают друзья.

– Такие, как вы?

Неужели ограбления и есть то «дело», которое заставляло его надолго уезжать? Аврора никогда не подумала бы, что он вор, но ведь надо же человеку на что-то жить?

– Да, я и многие другие, которые из осторожности стараются не попадаться на глаза. Если бы правительство узнало, что Джайлз Блэклоу время от времени бывает здесь, нам всем не поздоровилось бы.

Аврора и не подозревала, что его посещения для них опасны, но, подумав, решила, что, несмотря на опасность, хотела бы, чтобы он продолжал приезжать в Грейвуд.

– Но учителя знают о нем? – спросила она.

– Да. Им всем можно доверять, потому что многие из них находятся в таком же положении.

– И он тоже помогает им как может, – промолвила она, вспомнив слова Джона Максуэлла.

– Да, – подтвердила Констанция и, понизив голос, добавила: – Джайлз ни о ком не думает, кроме женщины, которая его предала, которую он некогда любил всем сердцем и которую он жаждет снова увидеть, чтобы наказать за причиненное ему зло.

– Но разве не может он пойти к королеве и убедить ее, что он не предавал ни ее, ни корону? Наверняка существуют какие-то доказательства.

– Все не так просто, дитя. Характер у Елизаветы такой же огненный, как и ее рыжие волосы, и она редко смягчается и меняет сложившееся мнение. Насколько я знаю, Джайлз однажды предпринял такую попытку, но за ним погнались, не дав ему добраться до дворца и попросить аудиенции у королевы. С тех пор он больше не пытался добиться справедливости.

– Он должен что-то сделать!

– Неужели ты думаешь, что он этого не знает? Да и что он может сделать? Ведь он объявлен вне закона.

– Однако вы ему помогаете.

– Да, помогаю, потому что не хочу чтобы продолжала твориться несправедливость. Я хочу, чтобы когда-нибудь он был отомщен.

– Но вы рискуете! Даже своей жизнью.

– Да. И не раскаиваюсь. Он знает, – улыбнулась Констанция.

– Вы... вы его любите? – спросила Аврора, едва дыша и со страхом ожидая ответа Констанции.

– Люблю ли я Джайлза? Наверное, можно и так сказать. Когда-то давным-давно я была в него влюблена, но ему моя любовь не понадобилась, так что мы остаемся только друзьями. Я думаю, что с ним лучше дружить, чем любить его. У него в сердце не осталось места для любви к женщине.

У Авроры защемило сердце, и она отвела взгляд, не зная, что сказать. Она не ожидала услышать то, о чем поведала Констанция. Уж лучше бы ей не спрашивать. Оказывается, у него украли его юность, его наследство и его любовь. Неудивительно, что он такой хмурый и суровый.

– У меня есть еще вопрос, Констанция, – попросила Аврора, и когда та кивнула, позволяя ей продолжать, спросила: – Когда он уезжает «по делам», значит, он задумал ограбление?

– Думаю, что так, но тут все не так просто, и я, откровенно говоря, сама не знаю, не уверена точно. Джайлз вообще ни с кем не откровенничает. Я кое-что знаю – и все. Однако мне кажется, что твое обучение каким-то образом связано с его таинственными делами и с его юношеской любовью.

– Вот как? – рассердилась Аврора. Судя по всему, ему никто не нужен – ни она, ни Констанция. Никто. Следовало зарубить себе на носу, пока она не объяснилась ему в любви, выставив себя на посмешище.

Но откуда ей знать, правду ли говорит Констанция? Может быть, она изложила события так, как ей выгодно, чтобы обескуражить свою молодую соперницу?

Однако рассказ Констанции похож на правду, и Аврора почувствовала себя еще более одинокой и запутавшейся.