Соблазненный обольститель - Изобел Карр Страница 23

Завершив свое воззвание, король протянул руки к золоченой клетке, которую держала одна из юных принцесс, и выпустил в небо маленького голубя. Как только птица взмыла ввысь, воздух огласили крики рулевых, и по всей реке бесчисленные гребцы налегли на весла.

После первых же гребков лодка Роуленда заплясала на воде, кренясь то на один, то на другой бок; казалось, она вот-вот развалится. Оливия пошатнулась и, смеясь, вцепилась в перила фальшборта. Мгновение спустя гребцы приноровились и заработали веслами в ровном, слаженном ритме, как один человек. Лодка выровнялась и стремительно понеслась вперед, слегка покачиваясь на волнах.

– Не хотите ли присесть? – Роуленд махнул рукой в сторону навеса.

Оливия не ответила. Она наблюдала, как лодки ловко маневрируют, а рулевые осыпают друг друга бранью, не уступая в мастерстве и изощренности торговкам рыбой с Биллингсгейтского рынка.

Лорд Браунлоу, прищурившись, искал глазами лодку, идущую первой. Промокнув лицо большим платком, он нетерпеливо скомкал его и сунул за обшлаг рукава сюртука. Барон выигрывал гонки три последних года подряд и еще несколько раз прежде. Он, как и его отец, почти не бывал в городском доме, предпочитая жить в родовом поместье и добираться до Лондона по воде. Гребцы Браунлоу считались самыми опытными среди участников состязания.

– Миледи? – Роуленд отступил на шаг, и Оливия тотчас повернулась. Казалось, она удивлена, оттого что неожиданно лишилась опоры.

– Простите, я задумалась. Да, я охотно присяду, – проговорила она, держась за перила и пытаясь другой рукой отвести волосы с лица. Нахмурившись, Оливия осторожно, маленькими шажками направилась к балдахину, задевая пышными юбками локти гребцов, как вдруг в самом конце узкого прохода оступилась и едва не упала. Роуленд, подскочив, успел поддержать ее под руку.

– Моряк из вас никудышный, – заметил он, усаживая ее на подушки.

– Попробовали бы сами расхаживать по лодке в юбках и на каблуках, – огрызнулась Оливия, возмущенно вскинув брови.

– Туше́. – Наклонившись, Роуленд открыл приготовленную поваром корзину для пикника. – Позвольте предложить вам бокал вина, – сказал он, доставая бутылку кларета и снимая ножом печать с горлышка.

– С удовольствием. – Устроившись поудобнее на подушках и валиках, Оливия изящно скрестила щиколотки, кокетливо выставив одну ножку и посверкивая лакированным каблуком туфли.

Роуленд, улыбаясь, вытащил пробку из бутылки. Раздался негромкий хлопок.

– Вы похожи на одалиску в серале.

– А я думала, на почтенную венецианскую матрону.

– А может, на куртизанку? – Опустившись на одно колено, Роуленд протянул Оливии наполненный бокал.

– Нет, – презрительно фыркнула девушка, принимая бокал. – Не на куртизанку.

Пожав плечами, Роуленд налил себе вина и опустился рядом с Оливией на покрытое ковром возвышение.

– «Куртизанка» звучит куда более соблазнительно, чем «почтенная матрона», вам так не кажется?

Оливия, отпив глоток вина, откинулась на подушки.

– Для мужчины вроде вас? Наверняка.

– Для мужчины вроде меня? Вы хотите сказать – для существа из плоти и крови?

Оливия покачала головой, уголок ее рта насмешливо приподнялся.

– Пусть будет по-вашему. – Она сделала еще глоток. – Я похожа на куртизанку в венецианской гондоле. А вы напоминаете мне Казанову.

– Вы знакомы с Казановой? – Вопрос повис в воздухе. Подсев ближе к Ливи, Роуленд украдкой стянул перчатку; рука его скользнула под ворох ее нижних юбок.

Оливия, не подозревая об этом коварном маневре, лукаво покосилась на Девира.

– Казанова приезжал в Англию, когда я была ребенком. Тогда этот господин называл себя шевалье де Сенгалем, но горничные шептались о нем и, разумеется, упоминали его настоящее имя. Все служанки грезили о встрече с Казановой. – Она печально вздохнула. – Хотелось бы мне увидеть Венецию.

– Так почему бы вам не поехать туда? – Пальцы Роуленда нежно погладили ее колено и, пробежав вверх по шелковому чулку, нащупали подвязку. Глаза Оливии округлились, отшатнувшись, она оттолкнула Девира ногой.

– Возможно, когда-нибудь я побываю там, – с сомнением в голосе проговорила она. «Возможно, когда-нибудь я увижу единорога», – слышалось в ее словах.

– Нет, в самом деле. – Роуленд придвинулся ближе. Рука его прокралась вверх по бедру Оливии, скрытая юбками и подушками от взглядов гребцов. – Вы сами говорили, что располагаете достаточными средствами. Вы совершеннолетняя. Ничто не мешает вам путешествовать в свое удовольствие.

– Я никогда не заезжала дальше Йоркшира, – призналась Оливия и настороженно замерла, когда рука Роуленда коснулась шелковистой кожи ее бедра повыше чулка. – Я даже ни разу не пересекала Ла-Манш и понятия не имею, как добраться до Венеции.

– Тогда, боюсь, вам угрожает опасность попасть в лапы к берберским пиратам близ Гибралтара и провести остаток дней в гареме какого-нибудь паши.

– С моим невезением? Пожалуй. – Пальцы Роуленда двинулись дальше, раздвигая ее ноги, слегка царапая ногтями нежную кожу. Оливия гневно сверкнула глазами и, припав к бокалу, осушила его до дна. – Будьте любезны, налейте мне еще вина.

Роуленд усмехнулся, наблюдая, как щеки Оливии заливает краска. Ее растущее смятение доставляло ему явное удовольствие.

– Возьмите мой бокал, – предложил он. Его рука достигла заветного треугольника меж ее бедер, и дыхание Оливии прервалось.

– Нас могут увидеть, – беспомощно прошипела она, указав подбородком на гребцов, неутомимо работавших веслами.

– Значит, лучше не поднимать шума и не привлекать их внимания. – Отпив из бокала, Роуленд вручил его Оливии. Темный напиток слегка подрагивал вместе с покачивающейся на воде лодкой. – Будь мы в Венеции, нас сопровождал бы лишь один гондольер. Он стоял бы на корме, где сейчас рулевой. Подумайте, сколько возможностей открылось бы перед нами.

Выхватив бокал, Оливия жадно глотнула вина.

– Я не приглашала вас в Венецию, – с вызовом возразила она.

– Нет? Как досадно. – Дерзкая рука Роуленда скользнула дальше, раздвигая жаркую, влажную плоть, и, отыскав потаенный набухший бугорок, медленно очертила его пальцем. – Я довольно ловко управляюсь с гондольерами. – Оливия вздрогнула, сжав бедра, не в силах прервать эту упоительную муку. – Я мог бы вам пригодиться, – невозмутимо продолжал Девир.

Сделав еще глоток, Оливия вгляделась в серебристую гладь реки, подчеркнуто не замечая своего спутника, как будто это могло помочь, отменить тот унизительный факт, что рука Девира ласкала ее лоно, а ее тело отзывалось на его прикосновения дрожью наслаждения. Распаленная страстью, Оливия уже не владела собой.

– Я не какая-нибудь потаскуха, готовая задрать юбки только потому, что вам этого захотелось, – тихо произнесла она, старательно отводя взгляд.