Чтобы встретиться вновь - Джулиана Грей Страница 23

Роланд предпочел бы просто порвать лежавшее в кармане письмо, а не читать его. Сжечь его, заплевать, проклясть его автора, обречь на прижизненный ад, желательно с толпой полногрудых женщин, вечно танцующих голышом вне пределов его досягаемости. Вот это бы ему подошло. Бог свидетель, это было бы справедливо. Он еще в жизни не оказывался в таком оскорбительном положении. Лилибет бросает ему в лицо обвинение в распутстве, а он не может защититься! Не может отрицать, не может объяснить, не может высмеять.

Не может сказать ей правду.

И все из-за чертова сэра Эдварда, и его чертовых секретов, и всей этой проклятой чертовой разведки, пусть она провалится в преисподнюю.

Роланд ворвался в кухню и с мстительным грохотом плюхнул корзинку на стол. На другом конце стола задребезжала супница, полная бобов.

– Синьор!

Роланд подскочил и обернулся. В дверях стояла девушка с высоко приподнятыми бровями и тревогой на лице.

– Да что за дьявольщина, в самом деле! – воскликнул он. Черт побери. Неужели здесь, в глуши, все его навыки так быстро проржавели? Или мозги протухли из-за Лилибет? Многие пытались тайком подкрасться к лорду Роланду Пенхэллоу, но никому это не удавалось.

А сейчас простая итальянская кухонная работница едва не заставила его обдуться прямо на месте простым «синьор», сказанным не вовремя. Она беспомощно шлепала губами.

– Синьор… корзинка… синьора Сомертон… – Она посмотрела на корзинку, на Роланда и выронила из рук кувшин. Тот упал на пол и разбился. – О Dio! – вскричала девушка, нагнулась с красным как маков цвет лицом и начала собирать осколки в передник, причитая что-то по-итальянски.

Роланд смягчился и опустился на колени рядом с бедняжкой.

– Ну-ну. Дай, я сам соберу. Это всего лишь посуда, ничего страшного. – Он отодвинул руки девушки, собрал осколки, сложил на стол и извлек из кармана носовой платок. – Видишь? Совершенно не о чем беспокоиться, милая. Я и сам побил кучу тарелок. – Он протянул ей платок, и она тут же громко в него высморкалась. – Да. Все в порядке. Э-э-э… если хочешь, оставь его себе. Не возвращай. – Он помахал рукой.

Она посмотрела на Роланда и улыбнулась сквозь слезы. «Довольно миловидная девушка, – решил он, – блестящие черные волосы, круглые розовые щечки», – и улыбнулся ей в ответ.

– Ну вот видишь? Все совсем неплохо. Кажется, нужно сказать «buon».

Ее полные слез темные глаза мечтательно затуманились.

– Grazie, синьор Пенхэллоу. – Она произнесла это совершенно очаровательно, с типичными итальянскими лирическими интонациями.

– Даже и не думайте об этом, синьорина… э-э-э…

Она улыбнулась еще шире, продемонстрировав прелестную ямочку рядом с пухлыми губками.

– Франческа, синьор. Mi chiamano Франческа.

– Франческа! Чудесное имя. Мою мать звали Френсис, упокой Господь ее душу. Полагаю, это одно и то же, только по-английски. – В руке хрустнуло письмо. Роланд взглянул на корзинку для пикников на столе. – Ну, мне пора. Хотел только корзинку вернуть. Замечательный ленч. Сыр был превосходным. Э-э-э… – Он посмотрел на Франческу. Щеки девушки порозовели еще сильнее, голова склонилась набок, глаза медленно моргали. Роланд откашлялся. – Э-э-э… да. Я ухожу.

Он выскользнул за дверь и позорно бежал.

В первый же вечер в замке Святой Агаты Роланд, несмотря на дождь, смятение и жгучее осознание того, что Лилибет Харвуд (он старался по возможности не употреблять фамилию Сомертон) в ближайшем будущем будет спать под одной с ним крышей, все же сумел улучить момент и приделать фальшивую заднюю крышку к третьему ящику старинного итальянского комода.

В этом небольшом пространстве он спрятал несколько важнейших предметов: список контактов, сообщенных ему сэром Эдвардом; прямоугольную деревянную шкатулку, полную золотых монет, за которые пришлось трижды расписаться благодаря скрупулезности сэра Эдварда (они предназначались для взяток в случае нужды), и шифровальный блокнот.

Такое неудобство эти шифровальные блокноты! Обычно Роланд запоминал каждый новый шифр наизусть: его математические таланты вошли в легенду в узком кругу людей, знавших об этом, – но после той роковой встречи в кабинете сэра Эдварда прошло несколько очень насыщенных месяцев, и он не имел никакой связи с коллегами после короткого визита к Биддлу в контору во Флоренции. В общем, одного взгляда на письмо хватило, чтобы понять – шифр из недавних и очень сложный.

Роланд закрыл за собой дверь, приставил к ней стул и подошел к комоду.

Комод открывался легко – в выдержанной древесине, то и дело подвергавшейся смене жары и влажности, давно протерлись удобные бороздки. Роланд сунул руку внутрь, сдвинул фальшивую стенку и вытащил из тайника тонкую книжицу в бумажной обложке.

«Тетрадь по математике», – гласила надпись на бледно-голубой обложке – жалкая попытка маскировки, хотя любой мало-мальски стоящий контрагент, давший себе труд заглянуть внутрь, мгновенно поймет, что это такое. Роланд вытащил письмо из кармана и сверился с восковой печатью, уточняя, какой использовался шифр. Разумеется, тип «лисица». Он всмотрелся в правое ухо зверька и увидел впечатанную в самый кончик цифру 6, а затем пролистал шифровальный блокнот до страницы «лисица 6».

В маленькой комнате не было стола. Роланд подошел к своему сундуку, вытащил дорожный секретер и откинул крышку. В воздухе повис сладкий аромат кедра. Роланд выбрал ручку с тонким пером, закрыл крышку и уселся на старый деревянный стул с секретером на коленях, положив длинные ноги на нижнюю часть остова кровати.

Ничто так не отвлекает мужской мозг от мыслей о женщине, как холодные цифры. Перо приятно скрипело по бумаге, ароматный ветерок из окна ласкал щеку Роланда, и мозг с благодарностью погрузился в решение сложной задачи. Через минуту оказалось, что блокнот больше не нужен, и Роланд бросил его на кровать. Цифры росли, как пространственная модель, и вот уже он видит решение, расшифрованное сообщение, во всей его структуре.