Гость на свадьбе - Элли Блейк Страница 23

— Я тут подумал… что хочу взять Спенсера в поездку по Аргентине. — Он замедлил шаг, чтобы не обгонять ее.

— Отлично. Он будет рад…

— Вместо тебя.

Обиженное выражение ее лица чуть было не заставило его взять свои слова назад. Но ставка была важнее. Нужно покончить с этим, чтобы потом не было сложнее.

— Почему?

— Вчера он сделал все, что я просил. Я должен узнать, выдержит ли он большую ответственность.

— Да. Справедливо. Но встречу готовила я. Ты бы вообще никуда не собирался, если бы я не очаровала аргентинцев. Я две недели задерживалась на работе, дожидаясь их звонков. Я… — Едва переводя дыхание, она остановилась и помотала головой. — И почему я себя утруждаю? Делай как тебе вздумается. Как всегда. Ты же босс.

— Хорошо, что ты об этом помнишь.

Ее взгляд мог бы испепелить его на месте.

— И у меня есть для тебя задание.

— Я в отпуске, если ты не забыл, — огрызнулась она, проходя мимо него по узкой тропинке.

— Когда мы вернемся, я хочу, чтобы ты занялась проектом на Тасмании. Места. Бюджет. Реклама. Все.

Она резко затормозила, постояла так немного, затем резко обернулась к нему:

— Серьезно?

— А ты когда-нибудь слышала, чтобы я шутил на рабочие темы?

— Ты — нет, а вот мы с Соней частенько… — Она ткнула ему в грудь пальцем. — Погоди-ка. Если я начну проект с нуля, это значит…

— Что ты будешь его продюсировать.

Она засунула руки глубоко в карманы дутой куртки, ничего не говоря, и Брэдли заволновался. Он ожидал, что она запрыгает в восторге, и не думал, что она погрузится в размышления. Внезапно она сделала шаг назад — и начала падать. Брэдли схватился за скользкую ткань ее куртки, пока она буквально висела над пропастью.

— Брэдли!

— Знаю. — У него болели пальцы, на лбу выступил пот. Упершись ногами в землю и сжав зубы, он оттащил ее от края.

Она упала в его объятия, дрожа, как лист на ветру.

— Ты испугала меня до полусмерти, — прорычал он.

— А что уж обо мне говорить? — Почувствовав, что он улыбается, Ханна добавила: — Рада, что ты так легко воспринял мою предполагаемую смерть. Уверена, в Мельбурне есть люди, которые скучали бы по мне.

Он глубоко вдохнул через нос и отстранил ее от себя, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Соня будет по тебе скучать, когда у вас отключат отопление за неуплату.

— Точно.

— И Спенсер. Он будет морально опустошен.

— И все? Славная будет эпитафия! «Ханна Гиллеспи, двадцати пяти лет, не замужем, нашла свой печальный конец в горах. Очень скучаем. Почти чужая семья, бездушная соседка по комнате и стажер без мозгов».

Улыбаясь, он отвел непослушный локон с ее щеки. Она не сводила с него глаз, словно просила признаться, что он будет по ней скучать.

Если бы она только знала, как сильно.

— Напомни мне отругать тебя хорошенько… Но не сейчас.

Он целовал ее до тех пор, пока все мысли о чуть было не случившемся несчастье не исчезли и осталась только одна — как добраться до отеля побыстрее.

Ханна вошла в комнату первой — Брэдли был вынужден остаться у стойки регистрации и прочитать полдюжины сообщений. Можно было подождать его, но ей хотелось побыть одной.

Быстро скинув куртку, шапочку, шарф и перчатки, она растянулась на постели, чувствуя себя так, словно выжила на необитаемом острове, а не просто пришла с прогулки. Брэдли рассказал ей о своем прошлом, на что она никогда не надеялась. Но эмоционально был далек. Брэдли предложил ей продюсировать сериал о Тасмании. Но бесцеремонно отстранил ее от аргентинского проекта. Брэдли смотрел на нее, как голодный — на еду. Но напомнил ей, что во вторник все вернется на круги своя.

Брэдли в своей родной стихии.

Неудивительно, что открывшая его женщина-режиссер не скрывала своей радости, когда говорила об их встрече во всех интервью. В тот день Брэдли был на полпути к вершине горной системы Каракорум — обросший бородой, словно питекантроп, с камерой в руках и рюкзаком за плечами. Таким альпинист Брэдли Найт предстал перед американскими телезрителями.

Пытаясь успокоиться, Ханна прошлась по комнате, снимая с себя все свитеры и водолазки, которые помогли ей не замерзнуть в горах. Миновав бассейн, она оглянулась и увидела вчерашний бокал с вином и небрежно отброшенную в сторону упаковку из-под презерватива.

И часы ее отца в воде.

— О нет! — Подбежав к краю бассейна, она опустилась на колени и взяла драгоценную вещь в руки. Отцовские часы были на ее запястье, когда она ждала Брэдли, и в воду она нырнула, не сняв их. А теперь огромные капли скопились прямо под стеклом, а стрелка застыла на цифре «три».

— Что случилось? — прогромыхал голос Брэдли от двери. Должно быть, он услышал ее крик из коридора.

Ханна покачала головой:

— Ничего.

«Добраться бы только до комнаты, свернуться в клубочек и поплакать. Одной».

— Ханна, прости, но мне нужно знать, что ты в порядке.

— Они сломались. — Ханна показала ему часы.

— Слава богу, — вздохнул Брэдли. — Я думал, что ты поранилась.

Ханна дернулась, словно ее ударили.

— Разве ты не слышал? Они сломались! Все. Уже не починить!

— Дай посмотреть. — Он взял из ее рук часы и осмотрел их под лампой. — Мм… не уверен, что их делали для приключений под водой… Если тебе нужны часы, внизу есть магазин сувениров.

Она выхватила у него часы и бережно спрятала их в ладонях.

— Мне не нужны другие часы. Они принадлежали моему папе. Когда я ушла из дома, то взяла с собой только их.

У нее в глазах все расплывалось, но не это ее волновало. Брэдли просто стоял и смотрел, ничего не говоря, с видом испуганного оленя, попавшего под свет фар. Очевидно, он не знал, как реагировать на проявление подлинных чувств. Может, ее это и позабавило бы, но не сейчас. Ханна была охвачена беспомощной злостью и на него, и его мамашу, которая испортила все его будущие отношения. Если он не верил собственной матери, то как он сможет доверять другой женщине? Он никогда не решится на длительные отношения. Ни с кем.

В следующую секунду она поняла всю сложность ситуации, в которой оказалась. Выходные начались не по плану, мать совсем не изменилась, роман с боссом без перспектив, и ее сестра пойдет под венец, пока сама Ханна так от него далека!

Ей было больно. И плохо. Ей хотелось закричать в бессильной ярости.

— Так и будешь стоять? Даже не попытаешься меня утешить? Я только что потеряла самую дорогую в моей жизни вещь, а ты не можешь даже притвориться, что тебе не наплевать?