Помолвка виконта - Луиза Аллен Страница 23

Когда она выложила ему все, что с нею произошло, за исключением некоторых не подлежащих упоминанию деталей, — Генри довольно потирал руки.

— Видишь? Я говорил тебе, что с твоей внешностью все в порядке и этого не понимают только твои идиотские родственники и группа надутых снобов. И этот мужчина доказал мою правоту.

— Но больше никто не находил меня хотя бы чуть-чуть привлекательной.

— Думаю, ты слишком долго думала о себе как о непривлекательной старой деве, — жестко отозвался Генри. — Он увидел тебя такой, какая ты есть на самом деле, со всем твоим очарованием и необычным характером.

— Он очень высокий, поэтому не осознает, какая я долговязая жердь.

— В обществе полным-полно мужчин таких же высоких, как ты, и даже еще выше.

— И ему нравятся мои веснушки. Он не считает, что у меня слишком большой рот. Он даже сказал, что я не должна надувать губы, потому что ему хочется… — Она умолкла, густо покраснев.

— Что? — с интересом осведомился Генри. — Укусить их?

— Да! По-твоему, это нормально?

— Абсолютно нормально. Это не слишком приличный разговор, Десима, но раз мы зашли так далеко, то это вполне нормальная мужская реакция. Мне тоже нравятся твои веснушки. Он представляется мне типичным мужчиной с должным набором здоровых мужских желаний.

— Господи! — Десима пыталась разобраться в своих эмоциях. Эдам находил ее привлекательной и поцеловал ее потому — согласно Генри, который был самым толковым мужчиной из ее знакомых, — что любой нормальный мужчина на его месте захотел бы этого.

Десима подняла брови.

— Он говорил обо мне со своими друзьями совершенно ужасно — признался, что убежал, лишь бы не встречаться со мной.

— Но ведь он тогда еще с тобой не встречался, так что же в этом ужасного? — осведомился Генри. — Ты вела себя так же ужасно — убежала, лишь бы не встречаться с ним, и я держу пари, что если бы добралась сюда без приключений, то с негодованием рассказывала бы мне, как твоя семья пыталась свести тебя с каким-то кошмарным человеком, которого ты сразу бы возненавидела.

— Это несправедливо!.. — Десима умолкла, задумавшись. — Хотя ты прав. Я бы никогда до этого не додумалась.

— Ты влюблена в него?

— Не знаю. — Десима смотрела на Генри, наморщив лоб. Внутри она ощущала пустоту.

— Как бы то ни было, что ты собираешься с ним делать?

— Ничего, — призналась Десима. — Не могу же я бегать за ним, даже если бы хотела. Но все усложняет то, что Пру, похоже, влюбилась в его грума.

— Тебе нужно выбросить все это из головы, Десима. Мама собирается открыть лондонский дом на сезон, чтобы ввести Кэролайн в общество. Я тоже там буду — почему бы тебе не погостить у нас? Мама будет рада твоей компании. Мы поедем в город в конце февраля, чтобы заранее подобрать для Кэро платья и безделушки. Что скажешь?

Это звучало очень заманчиво. Десима уже думала о том, чтобы отправиться в Лондон на сезон, хотя бы только для того, чтобы шокировать Чарлтона, появившись там без опеки одной из тетушек или кузин. Десима внутренне содрогнулась. Если она намеревалась совершать поступки только ради реакции своего единоутробного брата, то она осталась бы зависимой от него, как и прежде. Она должна делать то, что хочет сама. А Десима хотела поехать в Лондон и узнать, правда ли то, что говорил Генри. Может ли быть, что если она не станет робеть и бояться выглядеть странной, то другие не будут считать ее такой?

Кроме того, был шанс, что Эдам тоже окажется в Лондоне во время сезона. Не то чтобы она сама хотела видеть его, но, если Пру понадобится помощь в связи с ее романом, она должна сделать все, чтобы помочь ей.

— Да, Генри, благодарю тебя. С удовольствием поеду в Лондон и погощу у твоей мамы.

— Что значит — вы не можете найти их? — Эдам Грантам сердито уставился на своего агента. — Неужели так трудно отыскать английского джентльмена и его семью? Вы искали три недели, черт возьми!

Агент Фрэнклин покраснел, но сохранял спокойствие.

— Я изучил «Справочник пэров», «Указатель землевладельцев» и «Церковный указатель Крокфорда» на тот случай, если он священник, я обратился к справочникам различных графств, включая даже Ноттингемшир, чтобы ничего не упустить. Никто не соответствует вашему описанию.

Потом я обратился к Норфолку, но не смог найти ни одной незамужней леди или вдовы по фамилии Росс, которая могла бы соответствовать вашему описанию, — а кузина леди, конечно, могла быть девицей или вдовой с другой фамилией. Единственный след, который у меня имеется, — это группа, приезжавшая на ленч в «Восходящее солнце» около Уисбека. После этого они исчезли. Количество карет на почтовых дорогах в тот день было значительным, так как многие возвращались домой, задержавшись из-за плохой погоды. Мы проверили дороги во всех направлениях, но никто их не помнит. Очень сожалею, милорд.

— Благодарю вас, Фрэнклин. Уверен, что вы тщательно поработали.

Агент откланялся, оставив Эдама размышлять за столом. Эдам налил себе порцию бренди и задумался.

Лонгминстер-Хаус, сельское жилище графа Минстера, мужа тети Эдама, было en fete [12]по случаю крестин первого внука Минстеров, и Эдаму пришлось целую неделю умиляться младенцу, проявлять внимание к родственникам, всячески лавируя, чтобы избежать их недовольства тем, что он до сих пор не женат.

Одним из немногих путей к спасению, которые он обнаружил, была попытка приободрить дальнюю родственницу его тети Минстер, Оливию Ченнинг. Он помнил ее со школьных лет миниатюрной и робкой. Теперь она стала маленькой светловолосой красавицей, похожей на фею. Вдобавок к этому хорошее происхождение и изысканные манеры делали ее необычайно выгодной партией. Но, помимо робости, препятствием служило то, что ее семья отчаянно нуждалась. Эдам подозревал, что если приданое Оливии равняется нескольким сотням фунтов, то это все, чем они располагали.

Мать с упорством маньяка выводила ее в общество, хотя сама Оливия не сомневалась, что ей не на что надеяться, несмотря на внешность и обаяние. Месяц назад Эдам пожал бы плечами и не обратил на нее внимания. Но сейчас, когда горькие слова Десимы о сватовстве все еще звучали в его ушах, он смотрел на девушку с сочувствием.

Эдам наполнил свой бокал, оставив мысли об Оливии как о неразрешимой проблеме. Присутствие Перегрина Грантама, сына покойного младшего брата его отца, было одновременно лучом света в темном царстве и ободряющим напоминанием, что в ответ на лекции родственников о его долге произвести наследника он может указать Перегрина и многие восхитительные качества этого молодого человека.

— Я хочу, чтобы ты женился, Эдам, — жаловался Перри днем раньше, когда они брели по грязному полю с двумя ретриверами по пятам и дюжиной голубей, висящих на их охотничьих поясах. — Я хочу поступить на военную службу, но в ответ слышу от своих опекунов возражения, что наследник виконтства не должен рисковать своей головой в армии.