Пробуждение Оливии - Элизабет О’Роарк Страница 23

Оливия

На следующий день ради Уилла я выкладываюсь на тренировке по полной. В точности выполняю каждое его указание. И когда за все занятие он так и не находит ни одного повода для критики, то я притворяюсь шокированной.

–Вау. Даже не за что меня обругать?– спрашиваю я, широко распахнув глаза.– Значит ли это, что ты мной доволен?

–Ты сама знаешь, что хорошо позанималась,– отвечает он,– так что не напрашивайся на комплименты.

–Почти уверена, что это единственный способ выбить их из тебя.– Я закатываю глаза.

–Бегай на соревнованиях так же – и комплименты польются рекой.

Я была в шаге от того, чтобы признать наше общение сносным, но он умудрился все испортить. Мои губы сжимаются в жесткую линию.

–Потрясающе. Короче говоря, как только я научусь не делать во сне того, о чем даже не догадываюсь,– вот тогда ты будешь мной доволен.

Уилл вздыхает, двумя пальцами зажимая переносицу. Я уже успела выучить его настроения и значения его жестов: он так делает, когда расстроен или вынужден иметь дело с чем-то неприятным.

–Иди прими душ и приходи в мой кабинет,– говорит он, отворачиваясь.

Я не представляю, чем, по его мнению, мне поможет беседа в его кабинете. Вероятно, он снова отправит меня к этому тупому психотерапевту, которая даст мне очередное дурацкое задание на дом. В прошлый раз я должна была составить список вещей, которые меня радуют. «Например, пенная ванна,– сказала она.– Разве тебя не радует, когда ты принимаешь пенную ванну?» Я ей ответила, что пенная ванна напоминает о том, что я трачу свое драгоценное время впустую. Этот разговор до сих пор у меня вызывает смех, хотя мисс Дэниелс, похоже, мой ответ не очень оценила.

Я наскоро принимаю душ и прихожу в кабинет Уилла, где он уже меня ждет с особенно мрачным выражением на лице.

–Я не собираюсь возвращаться к психологу, если ты об этом.– Я опускаюсь на стул напротив него.

–Да, ты ясно дала понять о своем отношении.– Уилл почти улыбается.

–Послушай,– я вздыхаю,– я постараюсь не спать всю ночь. Обычно мне это не удается, но, может быть, сработает в этот раз. Еще иногда, если я как следует набегаюсь перед сном, то достаточно устаю, чтобы…

–Нет,– перебивает он.– Я хочу, чтобы на забеге ты была в лучшей форме, а так мы снова получим пародию на бег, которую ты выдаешь после ночи с кошмарами.

Я откидываюсь на спинку стула, изо всех сил стараясь не нагрубить ему:

–Тогда в чем твое волшебное решение?

Он наклоняется вперед с выражением мрачной решимости на лице, глядя мне прямо в глаза.

–Ты останешься у моей мамы.

От удивления мой рот распахивается, и на мгновение я замираю, пораженная абсолютным идиотизмом этой затеи.

–У твоей мамы?– наконец удается мне произнести.– С ума сошел? Я же пыталась тебя ударить! А что бы я сделала с ней?.. И как бы она вообще смогла меня остановить?

Его плечи слегка опускаются, и он тяжело вздыхает:

–Я тоже там буду. Это все равно неправильно, но остальным необязательно знать о моем присутствии. Я буду спать на диване, так что ты не сможешь улизнуть, не разбудив меня.

Что-то сжимается у меня в груди при взгляде на те усилия, которые он затрачивает ради меня. Эта приглушенная боль все распространяется, и я ужасно хочу уйти от этого разговора.

–Ты не должен все это делать,– бормочу я.

–Я этого хочу.

Когда я неохотно встречаюсь с ним взглядом, то понимаю, как сильно ему хочется, чтобы я преуспела – не для него, а для самой себя. Боль в моей груди усиливается, и я отвожу взгляд.

–Ладно,– тихо выдыхаю я.

Всего одно слово, которое и близко не выражает всего того, что я чувствую. Никто прежде не прилагал ради меня вообще никаких усилий.