Первый любовник Англии - Кристина Додд Страница 23

— Не знаю, — покачала головой Роузи. — Конечно, он очень изыскан, но я чувствую, что за этим фасадом скрывается совсем другой человек. Жесткий, как пересушенное мясо, — жуешь, жуешь, а не проглотишь. И он далеко не дурак, сэр Дэнни, совсем напротив. Он… Он — словно Гамлет, знающий все о коварном заговоре убийц своего отца и до поры до времени ждущий своего часа, чтобы покарать злодея.

— А ты Офелия, — продолжал зондировать почву сэр Дэнни, — разрывающаяся между любовью к Гамлету и любовью к отцу?

— Я не люблю Тони…

«Но стоишь на краю пропасти и трясешься от страха, моя дорогая», — подумал сэр Дэнни, поглядев в затуманившиеся глаза Роузи.

— … а люблю вас. Поэтому и говорю, что, если вы осуществите свой шантаж, Тони окажется Гамлетом в еще большей степени, чем мне хотелось бы.

— Ты предрекаешь мне судьбу Полония, убитого Гамлетом?

— Я просто боюсь за вас.

Он не сомневался в искренности Роузи, но был уверен, что божественная судьба хранит сэра Дэнни Плаймптона, эсквайра.

— А потом сойдешь с ума, поскольку не сможешь примириться с тем, что любишь и своего отца, и его убийцу?

— Говорю вам, я не люблю… — Роузи перевела дыхание и заговорила более спокойным тоном: — Если мы и должны осуществить этот грязный шантаж, то почему бы разом не покончить с этим?

— Мы сделаем это очень скоро.

— Как скоро?

— Скоро. — Сэр Дэнни взял ее за руку. — Как только ты станешь способной на нечто большее, нежели просто декламировать роль Офелии.

Роузи вырвала у него свою руку:

— Не хочу я больше репетировать сегодня!

Кипя от злости, Роузи спустилась по лестнице, а из сада за ней наблюдал Тони. Она казалась абсолютно беззаботной, и Тони это не понравилось. Он хотел, чтобы она все время думала о нем, чтобы он был ее заботой.

Слуги Тони получили указание не спускать с нее глаз и докладывать о каждом ее шаге, поэтому Тони всегда знал, где она находится. Зоркие и внимательные глаза следили за Роузи со всех сторон, и в скором времени Тони научился определять ее настроение и даже угадывать, о чем она думает. Восхищаясь ее характером, уважая ее ум, страстно желая ее тело, Тони понимал, что Роузи нравилась ему все больше и больше.

Тони не знал ни одной женщины, которая бы нравилась ему, за исключением Джин и Энн. Взрывоопасная смесь — уважение и вожделение…

— Тони!

Он оглянулся на дам, сидевших на садовой скамейке. Сестры и леди Хонора рассматривали его с таким интересом, словно он был редким экземпляром экзотической флоры, доставленным из Нового Света.

— А?

— Вы крадетесь по собственному поместью, как гость, прибывший без приглашения, — сказала леди Хонора.

— Или ты боишься этих слухов про возвращение наследницы? — спросила Энн.

— И выбрал наиболее действенный способ убедить всех своих клеветников в их правоте, — карие глаза Джин, казалось, стали совсем черными.

Каждая из этих дам даже по отдельности представляла собой довольно грозную женщину. Если же они собирались вместе, то напоминали древнегреческих сивилл, а Тони совсем не хотелось слушать их гибельные пророчества, поэтому бочком-бочком он начал ретироваться от скамейки.

— Почему вы не возвращаетесь в Лондон, к королеве? — требовательно спросила леди Хонора.

— Потому что королева запретила ему являться ко двору, пока она сама не призовет, — ответила за брата Джин.

— Когда это он обращал внимание на правила этикета? — фыркнула Энн. — А куда это он направляется?

Уже издалека Тони услышал, как Джин сказала:

— Должно быть, снова выслеживает того комедианта. Эти странствующие актеры весьма странно повлияли на поведение брата. По-моему, им пора убираться отсюда, не так ли, леди Хонора?

Тони навострил уши, но не услышал ответа. Любопытство побудило его замедлить свое отступление, однако быстро удаляющаяся Роузи отвлекла его внимание. Казалось, она прекрасно знает, куда идет, хотя впервые удалялась от дома так далеко. Забыв обо всем, Тони ринулся следом — через холм, по едва виднеющейся тропинке, мимо пастбища с пасущимися овцами, по камешкам, выложенным через ручей, и наконец в лес, теряющий последние листья. Роузи шла уверенным шагом, и Тони уже знал, куда она направляется.

Водопад. Озеро. Место, где случаются волшебные вещи. Струйки воды дрожали на холодном ветру, и каждая из них превращала солнечный свет в маленькую радугу. Улыбнувшись, Роузи слегка коснулась пальцами воды, что-то сказала какому-то неведомому существу и прислушалась.

Получила ли она ответ? Тони ничего не услышал, но Роузи вздрогнула и покорно прильнула к огромному валуну, впитывая накопленное им солнечное тепло.

Тони совсем не нравилась нежность, которую она пробуждала в нем. Слабый человек может поддаться неуместному чувству, но только не он! Тони снял башмаки и поставил их под дубом, за которым прятался. Стараясь не шуметь, сдернул с себя камзол. Да, только не он! Он попросту соблазнит Роузи! И когда чувства затуманят ее разум и она раскроет коварные замыслы, угрожающие его имуществу, он освободит ее от необходимости продолжать этот маскарад. Он добьется ее благосклонности во что бы то ни стало!

Тони начал уже было снимать рубашку, но тут вдруг остановился. А сможет ли он противостоять ей, когда Роузи увидит в нем любовника? Когда она, одетая в женское платье, улыбнется ему улыбкой женщины?.. Тони сорвал с себя рубашку и отбросил далеко в сторону. Решительно шагнув вперед, он прикоснулся к плечу Роузи.

Взвизгнув от неожиданности, Роузи аж подпрыгнула.

— Сэр Энтони! — Она еле перевела дух. — Я и не слышал, как вы подошли.

— Не сказал бы, что я шел бесшумно. — Тони поводил плечами, чтобы сбросить с себя напряжение последних нескольких дней и чтобы показать себя во всей красе, как павлин, распустивший хвост перед своей павой.

— Я, должно быть, находился в ином мире…

В последнем Тони не сомневался.

Однако сейчас Роузи находилась в этом мире, причем крепко вросла в почву Одиси — как в переносном, так и в прямом смысле: глина под ногами была жирной и вязкой. Роузи не спускала глаз с обнаженной груди Тони, очарованно следя за каждым вдохом; казалось, она изучала каждый его мускул.

— Кажется, мне пора возвращаться в дом, — наконец заявила Роузи, не глядя в лицо Тони.

— Зачем? — спросил он, прижимая ее спиной к валуну, и она осела, словно ноги у нее вдруг стали ватными. Тони победно ухмыльнулся. Он всегда употреблял свое обаяние для достижения поставленных целей и получал огромное удовольствие от сознания того, что может использовать свое тело, чтобы привести в восторг женщину — по крайней мере эту женщину.

— Ты только посмотри, какое солнце!

Как она сможет посмотреть на солнце, когда взгляд ее был прикован к его телу, Тони не знал.