Только с тобой - Кира Фарди Страница 23

— О! Приветики! — обрадовался одноклассник, открывший дверь.

Илья смотрел на Мишку, лениво потягивавшегося среди буднего дня, и чувствовал только глухое раздражение. Именно он позвал его купаться, а потом затащил в компанию Сашки Степанова. Он не дал обернуться, когда мимо проходила Оля. Он слюняво страдал, что его терпят среди одноклассников только благодаря Шеремету. И вот этот человек стоял перед ним как ни в чем не бывало и почесывал толстый живот. Илья с трудом подавил желание вмазать хорошенько по довольному лицу.

— Привет. Можно войти?

— Конечно, друган! Какими судьбами? Говорят, ты в Питер укатил.

— Да, отца перевели, — уклончиво ответил Илья, и сделал два шага в захламлённую квартиру.

— А как же Звонарёва? У вас вроде любовь-морковь была.

— Вот за Ольгой и вернулся, но ее нигде нет. Говорят, тоже уехала, но куда, никто не знает. Ты ничего не слышал?

— Не-а, — пожал плечами Мишка, — если ты помнишь, со мной мало кто общался. Большинство одноклассников разъехались по вузам. А я вот тут… — он махнул рукой.

— Может, телефон Жанки знаешь? — огорчённо вздохнул Илья.

— Нет, но попробую спросить.

Мишка сделал несколько звонков, покивал головой и записал номер на листочек.

— Получилось? — от нетерпения Илья даже дышать перестал.

— Ага. Только этот номер тебе не поможет. Жанка укатила в Москву в актрисы поступать. Ещё не вернулась.

Илья поблагодарил Мишку за услугу и вышел из его квартиры. Болтаться по улице не хотелось, поэтому он зашёл в кафе. Заказал еду, так как с утра ничего не ел, и сразу позвонил Жанне. Сначала долго никто не отвечал, потом раздался полусонный голос девушки:

— Але! Кто в такую рань звонит?

Илья посмотрел на часы: двенадцать дня. «Что с жителями этого города не так? Мишка среди белого дня зевает. А Жанка? Интересно, чем она занималась ночью, если для неё это рань?»

— Илья Шереметов.

— О, Илюшка! — интонация изменилась с сердитой на восторженную. Что-то в трубке зашуршало, зашевелилось. — Я так рада тебя услышать. Ты чего звонишь?

— Я про Олю хотел узнать. Вы же дружили.

— О! — теперь голос звучал разочарованно. — Я ведь почти сразу уехала поступать в Москву. У меня туры начинались. Последний раз видела Ольгу в больнице. Она чувствовала себя неплохо, только расстраивалась, что из-за неё бабушка слегла. А ещё и ты пропал. Я потом ещё несколько раз ей звонила, но номер оказался заблокирован.

— Жаль, — Илья испытывал такое разочарование, что кусок яичницы застрял в горле, и он закашлялся. С трудом он вытолкнул проклятый белок и отодвинул тарелку. Аппетит пропал, а вместе с ним и надежда. Где искать Ольгу, если даже лучшая подруга не в курсе ее дел?

— Прости, что не смогла помочь. А как ты? Куда поступил?

— Никуда. Работаю и живу в Питере.

— Как? У тебя же золотой аттестат! — охнула Жанка. — Ты же такие планы строил! Неужели из-за Ольги? Вот подружка-скромница. Никогда бы не подумала, что она окажется роковой женщиной. А что…

Но Илья, не дослушав Жанну, повесил трубку. Вариантов больше не было. По пути на вокзал он вдруг подумал, что злая баба Аня из вредности ему солгала и Ольга не уехала, он с ней ещё может встретиться. Обрадованный этой догадкой, вернулся к дому Ольги, долго звонил в дверь, но безуспешно. Тогда он вырвал из блокнота листок и на подоконнике написал любимой послание:

«Олечка, дорогая! Золотое солнышко моё!

Прости, что меня нет с тобой рядом, когда ты во мне так остро нуждаешься. Из-за этого я чувствую себя подлецом, подонком и мразью. Неудачно сложились обстоятельства, но я не хочу оправдываться. Наверное, сам виноват, что так все получилось. Обязательно расскажу, что мне пришлось пережить, когда мы встретимся.

Куда ты пропала? Я с ума схожу от неизвестности все эти месяцы: был у тебя дома, потом в Саратове, но нигде не тебя не нашёл. Я много раз звонил тебе, но Галина Семёновна сказа, что ты не хочешь меня видеть. Я тебя понимаю. Я тоже себя ненавижу, что по собственной дурости оказался в яме проблем.

Олечка, любимая, я написал свой номер телефона. Обязательно позвони мне, как получишь это письмо.

Люблю! Целую!

Илья Шереметов».

Записку он положил в почтовый ящик и, уверенный, что все сделал правильно, вечером сел в поезд и уехал домой.

Известие от Ольги он так и не получил.

Сначала ждал звонка каждый день, телефон из рук не выпускал и бросался к нему по первому сигналу. Но вскоре будни юридической консультации завертели, закрутили. За повседневными делами он стал забываться, ожидание из томительного и нервного превратилось в привычное и рутинное чувство.

Илья год жил у бабушки и практически не общался с родителями: потерял с ними былой контакт, понимал, что окончательно отрезал пуповину. Никакие доводы бабушки, что они поступили правильно, что они его не с Ольгой разлучили, а спасли от тюрьмы, не действовали. Илья упрямо не желал признавать эту правду.