Игра по чужому сценарию - Наталья Труш Страница 23

Шурик получил желанное место в компании тестя совершенно не напрягаясь, в качестве свадебного подарка. Это была шикарная свадьба. Куда там полковнику Полухову с его тестем – секретарем горкома! И подарки были соответствующие. Молодой семье досталась огромная квартира на Васильевском, дача на Карельском перешейке, а папа перебрался в особняк на Удельной. Правда, в документах на него единственной наследницей обозначена была тоже Галочка.

И машину, похожую на хищную рыбу акулу, в личное пользование Шурик тоже получил немедленно. Правда, хозяином машины по документам значился тесть. Словом, у Шурика было все и не было ничего. Ничего своего. И случись ему расстаться с Галочкой, он остался бы с голой задницей. Это Шурик хорошо понимал. Впрочем, он и мысли такой не допускал. Он вытянул свой счастливый билетик и глубоко осознал свою удачу. Счастье было реальным, но не безусловным. Брачный договор отсутствовал, но лучше всякого договора отношения между молодыми регулировали тесть и его брат. А когда в семье Корытниковых появились дети, то Шурик еще острее понял, что роль в этой семье у него определенная. Ему никто никогда ничего не говорил, не намекал ни на что. Галочка обожала его. Но он все равно чувствовал, что его сын Кирилл и дочка Даша куда важнее семье, чем он. Себя при этом он успокаивал: «Ну, так это же правильно! Это ведь продолжение рода. И радуйся, что это продолжение носит твою фамилию». И он проникался еще большей любовью к своим детям, к Галочке.

Но царапало. Ощутимо царапало прямо по обнаженной душе. Как будто был он не личностью, не человеком, что само по себе «звучит гордо», а быком-производителем, который сделал свое дело и стоит себе в стойле! И это было его работой!

Работа у Шурика Корытникова была не бей лежачего. Тестю хотелось, чтобы у дочки была нормальная семья и чтобы она не скучала в одиночестве за мольбертом, пока ее любимый муж зарабатывает деньги.

– Все уже заработано, – устало говорил он, объясняя зятю его роль в семейном бизнесе. – Поезжайте вон лучше в Тунис или Грецию. Отдыхайте, пока молодые.

Шурик поначалу не принимал такие правила игры и рвался работать под крылом тестя, вникал в строительные тонкости. Правда, было это хитрым расчетом, но, как оказалось, очень правильным. И Шурику удалось еще больше расположить к себе Галочкиного папу.

Тесть ушел из жизни рано, и бизнес его перешел в руки дяди Ромы. Трудно сказать, почему Шурику так и не доверили семейное дело...

Он только зло скрипнул зубами и смирился. В конце концов, у него было все. Что еще надо? Ну, не хозяин он тестевым миллионам! Но так ли все это важно?

Оказывается, важно. Очень важно жить и знать, что ты сам значимый человек, а не бык-производитель, мирно жующий в стойле дармовую жвачку. И Шурик понял, что ему самому очень нужно ощущать собственную значимость. А ему не дают это сделать. Ему казалось, что дядя Рома очень хорошо его понимает, чувствует, что он болезненно воспринимает свою роль в их семье. И от этого ему было еще хуже. Он словно голый стоял перед этим проницательным – черт бы его побрал! – дядей Ромой. Потребность самоутвердиться у Шурика была огромной. Но как?!!! То, что он давно и прочно сумел застолбить свое место в семье, его уже мало устраивало, ему хотелось стать значимым в профессии и деле. А ему не давали. И тогда он снова стал играть. Это было очень удобно. Затраты нулевые, а успокоение приходило реальное.

Но наверное, не это главное. Просто Шурик вступил в благословенную мужскую пору, когда кобелям, что называется, попадает вожжа под мантию. Вот и Шурику она конкретно попала!

Конечно, и до этого у него случались виражи. Но виражи были одноразовые. Встретились – расстались, ни звонков, ни возвращений, ни обязательств.

А потом Шурика стали засасывать отношения с женщинами. Он исподволь аккуратно рассказывал о себе такое, что влюбленные дамы начинали смотреть ему в рот. И какие у них в это время были глаза! Ах, какие глаза! Не просто влюбленные – восторженные. Он был на олимпе.

Спокойная и уверенная Галочка, проводившая больше времени за мольбертом, чем с Шуриком, дети, которые были на седьмом небе от счастья, дарованного им изобилием игрушек и развлечений, – все они не давали Шурику такого внимания, которое получал он от мимолетных встреч с восторженными наивными женщинами, для которых стал воплощением мечты. Штирлиц в постели был мечтой любой дамы на всем пространстве бывшего СССР. И Шурик умело пользовался этой наивной женской слабостью. К тому времени Шурику уже было что рассказать своим подружкам: от дяди Ромы он узнал немало подробностей о тайнах секретной службы и дозированно вливал эти тайны в милые женские – но такие доверчивые! – ушки.

Шурику не попадались на его пути дамы, разбирающиеся в тонкостях настоящей мужской работы, и он заливал им в свое удовольствие. И удивлялся тому, что женщины так глупы и наивны.

Вопрос своих отлучек из дома Шурик решил достаточно просто: Галочке он наплел историю о своем огромном желании написать книгу о русских северных храмах. Тему придумал, что называется, от балды, а попал в самую точку. Дядя Рома одобрил Шуриково желание, с интересом расспрашивал его о том, как оно возникло.

«Как-как, – передразнил про себя недоброго и подозрительного дядю Шурик, – кое-чем да о косяк!»

– Давно мечтал, Роман Николаевич. – Шурик для пущей важности проникновенно кинул долгий взгляд в окно, будто хотел за ним высмотреть не сосны Карельского перешейка, а купола с крестами на деревянных северных храмах. – А сейчас есть время и возможности. Только придется иногда уезжать на Север.

Дядя Рома спокойно «съел» это сообщение:

– Надо – значит, езди! У мужика может быть невинное хобби, а если от него еще что-то родится, например книжка, то это просто замечательно.

Так Шурик решил главный вопрос – вопрос отлучек из дома.

Самое интересное, что Шурик и в самом деле увлекся этой темой. Правда, не столько историей деревянных храмов на Русском Севере, сколько их содержимым.

Чтобы все было правдоподобно, Шурик со своей очередной пассией отправился как-то в Вологодскую губернию. Оторвавшись ненадолго от экзальтированной дамы, которая без умолку трещала, восторгаясь красотой, созданной топором и рубанком, Шурик прикупил книг и буклетов, зафотографировал окрестности и деревянные «луковицы» с крестами. Дама немного раздражала Шурика тем, что постоянно лезла в объектив, и ему пришлось потом тщательно отбирать кадры для фотопечати, чтоб дама – не приведи бог! – не попалась на глаза жене и дяде Роме.

В тот самый первый приезд на Север Шурик раздобыл у местных алкашей две иконы. Собственно, они ему сами их и предложили, разглядев в заезжем мужике серьезного ценителя старинной иконописи.

Шурик в ней, в этой иконописи, ровным счетом ничего не понимал, но что-то ему подсказало, что закопченные доски имеют некую ценность. И он не ошибся.

В Петербурге он нашел специалиста, который, внимательно осмотрев иконы, предложил Шурику хорошие деньги. Он не ожидал этого. Собственно, деньги ему были не нужны, поэтому Шурик отказался продавать старину, и те две иконы стали началом Шуриковой коллекции.