Ты мне не нравишься - Татьяна Новикова Страница 23

Кого волнует, что любви нет?

– Не рассматривается, – качает головой Ника. – Потому что ты трусиха и никогда не согласишься поговорить с ним на трезвую голову.

– Называй вещи своими словами, она не трусиха, она ссыкло, – цокает языком Ирка. – Впервые она потекла при виде парня, но вместо того, чтобы быть с ним вместе, надумывает себе какую-то чушь.

– Спасибо, но обойдусь без вашего ценного мнения.

Во мне нарастает раздражение. Я, конечно, благодарна этим двум язвам за искренность, но в душе надеялась на поддержку. Мол, всё правильно: нельзя волновать беременную маму, и уж тем более не стоит лезть к парню, который уехал от тебя за сотни километров.

– Не бузи, мы желаем тебе исключительно добра и не хотим, чтобы ты поросла мхом, – Ирэн чмокает меня в лоб. – Хочешь, вместо тебя напишем?

Она тянется к телефону, что лежит на столе, но получает шлепок по ладони.

– Вы ещё вместо меня встречаться с ним начните. Сама как-нибудь разберусь. Что у тебя с Женей?

В глазах Ирки зажигается два сердечка. Крупных таких, жирных, налитых восторгом и умилением.

– Он – пупсик. По-моему, у нас что-то наклевывается. Мы часами общаемся, а вчера он приехал просто для того, чтобы пожелать мне доброй ночи. Разумеется, пришлось пригласить его на чашечку чая…

– Какой хитрый план затащить девушку в постель, – фыркает Ника, сделав жадный глоток и ополовинив бокал.

– Не завидуй. Давно твой Игорь делал романтические поступки или устраивал тебе сюрпризы?

«Да, совсем недавно он предложил переспать втроем», – вертится на моем языке, но подставлять подругу я не планирую.

– Ир, не всем парням нужно лезть из штанов, чтобы девушка им дала.

– Конечно, некоторые дают забесплатно.

Так, начинается. Кажется, кто-то опять разругается в пух и перья, а мне разнимать их. Напряжение между Никой и Ирой с того самого момента, как Игорь предложил тройничок, всё нарастает. Однажды неминуемо рванет, а меня зацепит взрывной волной.

– Слушайте, вот вы меня жизни учите, а сами-то! – Я хлопаю себя по лбу. – Не можете два часа посидеть и не поругаться. Прекращайте, а?

– Мы не ругаемся.

– Я не виновата, что она не умеет держать язык за зубами.

– Это я-то не умею?

– Ты ещё обидься.

– Да много чести тебе.

– Ой, иди ты…

– Сама сходи для начала.

Я тоскливо изучаю телефон с мыслью, что написать позорное сообщение Артему – не худшая идея. По крайней мере, девочки бы хоть ненадолго отвлеклись от скандала.

– Всё, хватит. – Стукаю кулаком по столу. – Умоляю вас, разберитесь друг с другом, пока мы насмерть не разругались. Ника, пожалуйста, скажи Ире, из-за чего ты злишься.

– Что ей сказать? – багровеет подруга. – Что мой парень хочет её трахнуть? Говорю. Пусть порадуется!

Ирэн начинает дико кашлять.

С другой стороны, дело сдвинулось с мертвой точки.

– Что за бред ты несешь?

– Что слышала, – злится Никос, но рассказывает ей всё то, что недавно говорила мне.

В какой-то момент она срывается на всхлипы, и мы дружно успокаиваем её (мысленно желая лучей поноса Игорю). Затем, когда история кончается, Ирэн закатывает рукава и произносит тоном, не предвещающим ничего хорошего:

– Я покажу ему секс втроем. Соглашайся, Никос. Прямо сейчас.

– Ты что… ты… – Теперь она бледнеет, с лица резко отливает кровь. – Согласишься на…

– Угу, соглашусь на тройничок. Игорь, Женя и Стас. Возможно, Никита присоединится к ним четвертым, если твой герой-любовник потянет. Ник, говори что хочешь, но он – скотина последняя. Ты бы лучше не на меня срывалась, а разобралась с его идиотскими фантазиями. Соф, отлипни. У тебя телефон надрывается.

Блин, совсем забыла про беззвучный режим. Беру в руки мобильный.

Артём.

Только он один всегда умеет звонить вовремя.

– Привет, – говорит он тем самым голосом, от которого внутри меня начинает звенеть. – Извини, если помешал. У вас всё в порядке?

– А почему ты спрашиваешь?

– Отец написал, что у него есть ко мне серьезный разговор. Меня это напрягло.

– Да вроде ничего не случилось. Единственное – моя мама…

Но умолкаю. Она запретила говорить. Даже если Денис Владимирович уже в курсе, то пускай он самостоятельно обрадует (или огорчит) сына новостью о беременности новой жены.

– Спроси у него адрес, – шепотом предлагает Ирка. – Давай же, не тормози. Завтра вечером уже будешь в его горячих объятиях.

– Отстань, – произношу одними губами и продолжаю, обращаясь к Артему: – Всё у нас нормально. Как ты?

– Лучше всех. Ладно, хорошего вечера, не буду отвлекать.

Он бросает трубку. Вот так запросто, будто не хочет даже говорить со мной лишнюю секунду. Я закусываю губу и долго ещё слушаю гудки, не в силах убрать телефон от уха. Ну а понимающие девочки протягивают мне одновременно и бутылку с пивом, и вино.  Мол, запей горе.

Пожалуй, обойдусь.

***

Ломка. Сплошная мучительная судорога из мыслей и самобичевания. Единая конвульсия, которая однажды приведет к асистолии.

Почему из тысяч женщин, которых можно безболезненно трахнуть, он выбрал ту единственную, которая ему недоступна? Почему именно сейчас, почему именно её?

Артем частенько уезжал из отцовского дома вот так: в спешке побросав вещи, забыв попрощаться, с самыми недобрыми мыслями. Но никогда ещё причиной не была похоть. Обычно – скандалы с отцом, злоба, раздражение. А теперь…

Теперь его мысли наполнила Софья, вплелась в каждую клетку, пропитала организм сильнее, чем никотиновый яд. Его переполняет хаос. Он хочет одновременно писать ей, будто влюбленный мальчишка. Интересоваться делами, желать добрых снов. Тревожиться и радоваться. Но он же мечтает раздеть её рывком и сделать то, о чем она так сладко просила той ночью.

Лишить невинности. Окончательно присвоить. Заклеймить. Стать её первым. Не единственным (будут и другие), зато запомниться на всю жизнь.

Но он взрослее и сильнее желаний. Он умеет держать себя в руках, а свой член – в штанах. Умеет не нарываться на проблемы чаще, чем обычно.

Даже с парнями сумел договориться. Тем спешный отъезд не понравился, но Артем пообещал уладить «незначительные дела» и вернуться. С ними иначе опасно… как минимум, для Софьи, которая осталась там совсем одна. Никто не знает, что придет в их головы, пока Артема нет рядом.

Не приближаться к ней, но оберегать от всяких подонков, коим является и сам Артем – не самая плохая близость.