Два чуда для Папы Мороза - Вероника Лесневская Страница 23

На следующий день

Ярослава

Томно потягиваюсь в постели, чувствуя ломоту и приятную негу во всем теле. Зарываюсь лицом в подушку, которая хранит ЕГО запах. Вдыхаю шумно, и жар приливает к щекам, когда вспоминаю подробности нашей ночи. Усмехаюсь смущенно: «нетрадиционная терапия» не помогла прояснить сознание. Мое прошлое по-прежнему под замком, но с этого момента… я больше не хочу, чтобы оно возвращалось.

Небольшая квартирка в уютном районе, двое чудесных сыновей и любящий муж. Иногда так мало нужно для счастья. Впрочем, о чем я? Это невероятно много!

Они для меня целый мир. И после того, как я наконец «вернула» себе мужа, мне хочется заморозить момент. Поставить на повтор, чтобы никакие проблемы извне не испортили нашу жизнь.

Окрыленная, покидаю кровать. На цыпочках прохожу мимо детской, заглянув внутрь на секунду. Мальчики мирно спят, а я не спешу будить. И так ночью зря взбудоражила. Всех мужчин в доме перепугала, зато в очередной раз убедилась, что нужна им.

Размышляю, как скоротать время до вечера, пока Ник из агентства не вернется. Сегодня особенно сильно скучаю по нему.

Оказываюсь на кухне. Ставлю чайник, обследую кухонный шкаф, пересматриваю имеющиеся продукты. Минута – и я уже машинально замешиваю песочное тесто. Не задумаюсь над своими действиями – на автомате все происходит. Не успеваю оглянуться, как достаю из духовки противень с домашним печеньем.

Замираю, глядя на румяные палочки, посыпанные сахаром, что так аппетитно пахнут ванилью.

Ну вот какая из меня модель? Мне кажется, я обычная девушка. Домашняя до мозга костей. И детей люблю – чувствую это на уровне подсознания.

- О, как вкусно пахнет, – довольные вопли за спиной заставляют меня крепче сжать в руке деревянную лопатку.

- Испугали, - выдыхаю я и оглядываюсь на мальчишек. – Так, а ну дальше от плиты отошли! – строго приказываю, переживая, чтобы не обожглись. – За стол садитесь.

- Мама Яра, а у нас праздник сегодня? – неожиданно спрашивают. – Чего ты такая радостная?

- А что, нельзя? – хихикаю я, перекладывая печенье на блюдо. Ставлю перед ребятами, и они нетерпеливо ручки тянут. – Осторожнее, горячо, - предупреждаю, а сама за соком к холодильнику иду.

- Вкусно, надо Папе Морозу оставить, - спохватывается Коля. – Он такого точно не пробовал никогда.

- Да-а, - поддакивает Митя, с хрустом кусая печенье.

- Почему никогда? – хмыкаю я, ведь мне кажется, что не впервые выпечку готовлю. Ради детей научилась. – И вообще, ребята, хватит уже, - сажусь рядом и по макушкам их треплю. – Новогодние каникулы закончились. Какой он вам Папа Мороз? – смеюсь я. - Просто папа. Прекратите баловаться.

- Он не папа, - пожимает плечами Митя.

- Папа же уехал без нас, - выдает Коля как само собой разумеющееся. – Но нам нравится Папа Мороз, да, Митя? – толкает брата, и тот кивает охотно. – Давай с ним останемся?

Внутри что-то обрывается, болезненно полосуя сердце.

- Что все это значит… - свожу брови недоуменно.

В суматохе я не замечала многих деталей. Тщетно стучалась в закрытую дверь прошлого, игнорируя то, что творится в настоящем. Зациклилась на наших с Ником отношениях. Упустила главное. Ведь действительно… Мальчики ни разу не называли его отцом. Только дурацким «Папой Морозом».

- Куда уехал… папа? – с трудом выжимаю из себя.

Сердце заходится в груди, дыхания не хватает. Я предчувствую что-то плохое, опасное, но туман в сознании не позволяет заглянуть в чертоги памяти.

Звонок в дверь заставляет меня подскочить на месте и выпустить из рук стакан с соком. Темно-красная жидкость разливается по столу, капает на мои джинсы, оставляя пятна, похожие на кровь.

Но переодеваться некогда. Незваный гость слишком настойчив. Вслед за трелью раздается стук. Громкий, нервный.

Бегу в коридор и приоткрываю дверь не до конца, оставляя на цепочке. Но чья-то мощная рука толкает деревянное полотно так сильно, что звенья разрываются, а я сама отлетаю назад.

- Я полицию вызову, - угрожаю, но получается слишком слабо.

Несмело поднимаю взор. На пороге нашей с Ником квартиры – незнакомый мужчина в деловом костюме. Он высокий и худосочный. Гораздо старше меня, лет на пятнадцать-двадцать. Бесцветные глаза смотрят надменно и будто видят меня насквозь.

В сознании вспыхивают разрозненные картинки. Но каждое воспоминание отдается дичайшей болью в темени. Поэтому отгоняю их прочь.

Мужчина бросает взгляд на мои испачканные соком джинсы – и морщится с отвращением. Непроизвольно поправляет перстень на тонком, высушенном пальце, а после - достает платок и руки вытирает.

- Лев, тихо, жену мою не пугай, - голос бьет сталью.

Слова адресованы громиле позади него. Тот вытянулся по струнке и ждет дальнейших указаний. Ведет себя, как охранник.

- Здравствуй, родная, - обращается ко мне «знакомый незнакомец». Приветствие в его устах звучит равнодушно.

А холодные объятия, в которых я оказываюсь через секунду, не вызывают никаких теплых чувств. Наоборот, я натягиваюсь струной и не двигаюсь. Руки плетьми спускаются вдоль тела.

Дико хочу, чтобы в этот момент рядом оказался Никита. Забрал меня из лап чужака и не отдавал никому больше. От растерянности зубы стискиваю и зажмуриваюсь.

Позади слышу топот детских ног. Ошеломленные вздохи Коли и Мити. И единственное слово. Хлесткое, как выстрел. Оно убивает надежду и подводит черту.

- Папа?