Штормовое море любви - Марион Леннокс Страница 23

В конце концов она выслушала все.

И да, то, что он говорил, оказалось почти разумно.

— Два года назад один из солдат‑австралийцев, с которым я служил, рассказал мне про своего сына. Парню грозил серьезный тюремный срок, потому что, будучи легкомысленным и легковерным, он оказался не в том месте не в то время. Судя по всему, служба юридической помощи, где ты работала, помогла ему избежать наказания и дала еще один шанс. К своему стыду, я об этом забыл и вспомнил только, когда ты ее упомянула, но я знаю, что в моей стране нет службы, которая помогала бы тем, кто не в состоянии заплатить адвокатам. Клэр, если по возвращении домой мне предстоит стать чем‑то большим, чем номинальным главой страны, я хотел бы провести кое‑какие реформы. Они давно назрели. Мне недоставало власти для их осуществления, но, может быть, сейчас настало время перейти черту.

— Черту?

— И ты поможешь мне сделать первый шаг.

Клэр рискнула бросить на него взгляд и увидела, что он улыбается. Она поспешила снова уткнуться в чашку.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что ты поедешь со мной в Маретал. Мои родные встретят тебя, как женщину, которая спасла жизнь наследника трона. Я предлагаю тебе создать службу юридической помощи в нашей стране.

Рауль поднял руку, предотвращая ее инстинктивное желание возразить.

— Клэр, послушай, моя идея состоит в том, чтобы в течение месяца ты проводила консультации с нашими социальными службами, высшим составом судебной системы, чтобы понять, достаточно ли они похожи на австралийские, и мы могли бы создать службу помощи, аналогичную вашей. С моей помощью ты получишь доступ к любому человеку, с которым захочешь поговорить. Полагаю, тебе хватит месяца, чтобы представить общую картину. Потом ты уедешь домой.

Клэр удивленно уставилась на него:

— Домой?

— После того, как побеседуешь с моими людьми, я по дипломатическим каналам отправлю запрос, чтобы тебе предоставили возможность разработать предложение для Маретала. На это у тебя может уйти месяцев шесть. За это время, Клэр, за эти шесть месяцев, мы хотя бы увидим.

— Что увидим?

Ей вдруг стало трудно говорить.

— Увидим, к чему пришли. Останутся ли наши чувства такими, как сейчас, есть ли у наших отношений основа. Клэр, ты умная, сильная, у тебя солидный профессиональный опыт. И потом, ты достаточно хорошо знакома с проблемами малоимущих и сочувствуешь им. Ты именно тот человек, который нам нужен.

— Эту работу могут сделать другие.

— Я хочу тебя.

Вот оно. То, что стояло перед ними во весь рост, словно двухголовый монстр.

«Я хочу тебя».

Клэр могла бы сказать то же самое.

Но не сказала.

— А бал? — пролепетала она.

Рауль ответил ей слегка смущенной улыбкой.

— Это бонус. Или любезность, если тебе так больше нравится. Клэр, я не могу делать вид, что между нами ничего нет. Есть. Мы оба это знаем. И если ты приедешь со мной в Маретал, я не стану отрицать, что меня тянет к тебе.

— Ты думаешь, я перееду к тебе во дворец? Ни за что, пока я в здравом уме.

Он усмехнулся:

— Почему‑то я знал, что ты так скажешь. Но мой план более реалистичен. Мы подыщем тебе хорошую небольшую квартиру в городе, в квартале, где любят селиться наши юристы. Ты начнешь работать. Когда мы приедем, в прессе поднимется шум, но он быстро уляжется. Газетчики, конечно, заподозрят, что у нас роман, и это вызовет дополнительный интерес, но не запредельный. — Губы Рауля изогнула кривая усмешка. — Подружки у меня бывали и раньше.

Клэр попыталась улыбнуться в ответ. Она очень старалась. Но не смогла.

— Правда?

— Правда.

Он сжал ее руку. Клэр понимала, что должна отдернуть ее, но не сделала этого.

— А теперь мы подходим к жемчужине моего плана.

— К жемчужине?

— Я поведу тебя на бал. Бабушка не сможет возразить, потому что ты спасла мне жизнь. На какое‑то время она перестанет подбрасывать мне очередных любимиц светского общества. У них с дедушкой будет замечательный праздник, и ей не придется всю ночь ежеминутно следить, с кем я танцую. У тебя будет красивое платье. Разве я не говорил, что должен тебе как минимум платье? А потом ты улетишь домой.

Клэр недоуменно уставилась на него:

— Домой? В Австралию? Я не понимаю.

— Но ты должна понять, — нежно проворковал Рауль, крепче сжимая ее руку. — Клэр, мне кажется, я влюблен в тебя. Хотя за столь короткий срок я не могу быть в чем‑то уверен. Честно говоря, серьезные отношения всегда меня пугали. Я всю жизнь считал себя одиночкой и вряд ли перестал им быть. Если у тебя есть ко мне какое‑то чувство, ты наверняка испытываешь такую же неуверенность. К тому же тебя пугает, что я наследник трона. И неудивительно, что это пугает даже меня. Но мой план даст нам время. К тому моменту, когда состоится бал, ты будешь жить в стране уже несколько недель. Увидишь королевский раут во всем великолепии, а потом улетишь в Австралию, где у тебя будет несколько месяцев, чтобы детально разработать все аспекты службы юридической помощи для Маретала. И подумать обо мне. О нас.

— Подумать о тебе, о нас?

— Я очень на это надеюсь, — сверкнул он сногсшибательной улыбкой, от которой у нее замирало сердце.

О боже. Что у нее с головой? Куда подевались все мысли? «Думай, — велела себе Клэр. — Приди в себя. И перестань повторять за ним как попугай».

— Все это полнейшее безумие.

— Интересно почему.

— Если тебя интересует наша служба юридической помощи, тебе надо отправить сюда одного из своих людей, пусть посмотрит, как она устроена.

— Я бы мог. Но если поручу эту работу кому‑нибудь из моих высших чиновников, они отнесутся к ней с предубеждением, захотят оторвать от работы кого‑то из опытных адвокатов, потому что молодые юристы не справятся. Клэр, тебе не придется ничего менять. Нужно, чтобы по истечении шести месяцев ты представила концепцию, с которой смогли бы работать наши люди.

«Наши люди». Когда он так внезапно превратился в особу королевского звания? Еще вчера вечером он был солдатом и ее другом. И да, если быть честной, потенциальным любовником. А если уж совсем честно, пожелай Рауль уложить ее в постель, она легла бы по своей воле.

Но сегодня…

«Если я поручу эту работу кому‑нибудь из моих высших чиновников».

Он говорил, как принц. Он и есть принц. Далекий от нее, как Солнце от Земли.