Лорд-мошенник - Патриция Райс Страница 23

К тому времени как лодка отчалила, среди команды уже прошел слух о том, что Трэвиса укусила змея, но теперь он исцелился от змеиного укуса. Первое подозрение на этот счет у Алисии возникло, когда она вдруг услышала, как прозвучало ее имя, произнесенное громким голосом. Удивившись, она открыла дверь и выглянула из своего закутка, и ее имя прозвучало снова. Отсюда ей было слышно, как мужчины наверху, как всегда, напевали, работая шестами, но на этот раз в песне часто повторялось ее имя.

Алисии стало интересно, и она на цыпочках пересекла длинную каюту и приоткрыла дверь на палубу. Она увидела ухмылявшегося, подобно опоссуму, Трэвиса, наблюдавшего за работой своей команды. Алисия уже хотела отступить назад, скрыться, но Трэвис уловил движение, вытащил ее наружу и усадил на тюк, стоявший на солнце.

— Вас увековечили в песне, миссис Стэнфорд. — Он сидел рядом с ней в ленивой позе, привалившись к стене, но его цепкий взгляд был насторожен, когда он оглядывал реку и берега.

— Похоже на то. Но я не уверена, что могу разобрать слова. — Ей показалось, что певцы часто употребляли имя Лоунтри, но Алисия и раньше слышала, как они пели о капитане. Теперь же, когда она прислушалась к словам, ее щеки покрылись румянцем.

— Ну, они поют о том, что вы исцеляете людей от укусов медноголовых змей, но лучше не вдаваться в детали о ваших методах. — Трэвис посмотрел на нее и изумился, увидев, что она покраснела еще сильнее. — Вы всегда были такой скромницей, миссис Стэнфорд?

— Мама воспитывала меня как леди, мистер Трэвис. Я даже не представляла себе, как устроен этот мир.

Он посмотрел на ее склоненную голову, и его лицо приняло серьезное выражение.

— Может быть, стоит наконец отказаться от этих «мистер» и «миссис»? Как-то не подходит нам все это. Ты можешь опять стать мисс Стэнфорд, когда мы придем в Сент-Луис.

К его удовольствию, на этот раз на ней было шерстяное платье не обычного для нее черного цвета, а небесно-голубого. Она выглядела очень молодой и красивой, с бледными щеками, порозовевшими от ветра и смущения. В ее поведении наблюдался значительный прогресс. Он постарается развить его.

— Если с этой песней начнут плавать вниз и вверх по реке, то мне стоит вообще сменить имя, — сухо ответила Алисия. — С другой стороны, если я найду отца, то он прикажет выпороть нас с тобой на конюшне.

Трэвис притворился испуганным.

— Он что, вспыльчивый человек? — Он не был уверен в этом, но будь он проклят, если отдаст ее человеку, который поднимет на нее руку.

Алисия рассмеялась:

— Нет. Если бы он был таким, то, вероятно, остался бы в Филадельфии, а сбежала бы мама. Папа очень мягкий, добрый человек, во всяком случае, по отношению ко мне. Только он был бы очень разочарован, если бы знал, что я вела себя недостойно леди.

Трэвис заинтересованно спросил:

— Но если он добрый человек, почему он покинул свою жену и дочь?

Алисия прислонилась к стенке каюты и повернула лицо навстречу солнечным лучам. Если она часто будет так сидеть, то скоро станет такой же смуглой, как Трэвис. Она впервые за несколько месяцев почувствовала, как кровь ее бежит по венам.

— У моих отца и матери не заладились отношения. Я была слишком мала и не понимала, но, основываясь на том, что я теперь знаю, думаю, мать не отвечала на его любовь, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Трэвис не смог удержаться от ухмылки и отвел взгляд.

— И как много ты знаешь о любви, Синеглазка?

Алисия взглянула на него. Трэвис с аккуратно заплетенной косичкой, без банданы, выглядел удивительно красивым. Ну, может быть, не столько красивым, сколько чрезвычайно обаятельным и мужественным.

— Я знаю достаточно, чтобы многого ждать от нее. Наверное, моя мать любила меня, но постоянно донимала нравоучениями об ущербности мужчин, имея в виду моего отца. А я знаю, что отец любил меня, но оставил, а потом и вовсе забыл обо мне. Я ничего не слышала о нем лет пять или даже больше. И что бы ни послужило причиной их брака, в нем не было взаимной любви, и не важно, было ли это вызвано несложившимися близкими отношениями или чем-то еще.

— Я начинаю понимать тебя, — участливо ответил Трэвис. — Любовь довольно хрупкая штука. Мои родители, я думаю, очень любили друг друга, если учесть то, что они сделали, но этого, очевидно, оказалось недостаточно для преодоления всех препятствий. Возможно, более разумно строить брак на основе только доброго, уважительного отношения друг к другу.

Алисия лукаво улыбнулась:

— Это было бы ударом для сочинителей баллад и романсов. Как можно воспевать одухотворяющее действие уважения?

Трэвис отреагировал на ее находчивый ответ усмешкой, но от дальнейших комментариев воздержался. Благородная леди не разделяла его точку зрения на любовь и брак, и он ушел от дальнейшего разговора на эту тему, запрыгнув на крышу каюты, откуда начал выкрикивать распоряжения ленивым членам команды, сидящим на корме. Скажи он ей, что назначение женщины в том, чтобы рожать мужчине детей и содержать его дом, она скорее всего ударила бы его чем-нибудь тяжелым. Вся эта чепуха про любовь выдумана сочинителями баллад и романов, о которых она говорила, а не миром, в котором они живут. Она вскоре поймет, что настоящего взаимного уважения вполне достаточно для нормальных отношений. Это да еще таинственное сочетание черт характера, благодаря которому одна женщина ведет себя в постели лучше, чем другая, более надежно цементируют брак, чем сладкие слова и вздохи.

Пригревшаяся на солнце и убаюканная мягким покачиванием лодки, Алисия пребывала в счастливом неведении о возросшей уверенности в себе. Она знала только, что к ней постепенно возвращается, желание жить и с каждым часом затягиваются бреши в ее пошатнувшейся обороне. Она смутно сознавала, что этому во многом способствовал Трэвис. Если бы она поразмыслила над этим, то признала бы, что ей безразлично его позирование, призванное произвести на нее впечатление. Но где-то в глубине души, на уровне подсознания, у нее появилось ощущение родства с этим полудиким капитаном большой лодки, а одобрение ее действий с его стороны подбадривало ее.

В последующие дни Трэвис не добивался ее благосклонности и вообще не досаждал ей разговорами, но Алисия постоянно ощущала его присутствие. Он появлялся, чтобы вместе позавтракать, останавливался, чтобы высказать свое мнение о книге, когда она выходила на палубу посидеть на солнце, садился рядом с ней за обедом, развлекая ее рассказами о реке. Она не возражала против его компании, а потом, убедившись в том, что это вовсе не угрожает ее душевному спокойствию, стала даже получать от этого странное удовольствие.

По палубе Трэвис большей частью разгуливал босиком и в одной рубашке, но, отказавшись от серьги и банданы, он уже меньше походил на речного пирата. Тот факт, что, даже сидя рядом с ней на корточках и выстругивая какую-нибудь палочку, он казался очень мускулистым и жилистым, нервировал Алисию, но она старалась подавить в себе недоверие к этой выставленной напоказ мужественности. Он не предпринимал никаких попыток по углублению установившейся между ними дружбы, а что касается физических контактов, то они лишь изредка соприкасались руками. Кто-то заботился о его больной руке, и Алисия постепенно перестала остерегаться его.