Любовница группенфюрера - Элли Мидвуд Страница 23

— Это тот господин, что живёт в бывшем гетто, верно? Рядом с рынком? — уточнила я на всякий случай.

— Да, он самый. Может, он сможет вам помочь с вашим Йозефом. Он сейчас помогает «подводникам,» так что скорее всего у него с ним есть какие-то контакты.

«Подводники» или скрывающиеся прямо под носом у правительства евреи с подделанными на скорую руку документами, были, пожалуй, единственными, кто ещё оставался в Берлине. Подпольщики снабжали их этими документами (за определённую плату, естественно, которая затем спонсировала их антиправительственные цели), помогая им с получением работы, не требующей тщательной проверки личности, и иногда с жильём и едой. Все те должности, на которые они могли устроиться без особой проверки, конечно же и оплачивались соответственно, и многие семьи практически голодали.

Генрих пожал руку своего связного и открыл мне дверь.

— Спасибо, Штольц. Ты нам очень помог. Если кто-нибудь спросит…

— Вас здесь никогда не было. Я всё знаю, mein herr, не беспокойтесь.

Генрих улыбнулся ему.

— Ты хороший человек, Штольц.

— Спасибо вам, mein herr. Фрау.

Я кивнула ему и проследовала за мужем обратно в машину. Как только мы захлопнули за собой двери, он вдавил педаль газа в пол и мы направились в бывшее еврейское гетто в надежде, что Марк окажется более полезным, чем Штольц.

Марк не скрыл своего удивления, увидев нас на пороге посреди ночи, но всё же подтвердил, что он лично знал Йозефа и довольно часто встречался с ним для разного рода работ, однако, где его найти он сказать не мог.

— Вы же понимаете, он — лидер сопротивления, а потому было бы крайне неразумно, если бы все вокруг знали, где его искать. Я лично придерживаюсь мнения, что он постоянно перебирается с места на место, чтобы избежать ареста.

— Когда вы в следующий раз должны с ним встретиться? — спросил Генрих.

— На следующей неделе, в среду. Он всегда сам даёт мне знать о месте и времени через своих людей.

Генрих поджал губы и покачал головой.

— Слишком долго. Они его точно к тому времени схватят. А у него, случаем, нет каких-нибудь родственников, у кого он может остановиться?

— Если и есть, то мне о них не ведомо.

— Близкие друзья? Может, подруга?

Марк наконец кивнул.

— Подруга имеется, она иногда доставляет мне от него сообщения. Она тоже в сопротивлении, как вы, наверное, догадались. Её зовут Ребека, она живёт где-то неподалёку; я частенько вижу её на рынке.

— А вы, часом, не знаете её точного адреса? Хотя бы дом?

— Нет, мой господин, простите. Сказал бы, если знал.

— Но у вас же должен быть какой-то экстренный способ выйти с ним на связь, разве нет? Если что-то вдруг пойдёт не так, у вас должна быть возможность с ним связаться.

— Да нет, мой господин. Уж кому, как не вам, знать, как эти чёртовы гестаповцы любят похищать людей, а потом вот так вот выманивать остальных, притворяясь их бывшими товарищами. Нет, mein herr, Йозеф в этом отношении умён: он сам всегда мне сообщает, где и когда мы встретимся. Простите, но это всё, с чем я могу вам помочь.

Генрих молчал какое-то время, уставившись в пол с задумчивым видом, а затем протянул руку Марку.

— Ну что ж. Всё равно спасибо вам, Марк.

— Ещё раз извините, что это всё, с чем я могу вам помочь.

После того, как он закрыл за нами дверь, и мы вернулись обратно в машину, я взглянула на мужа.

— Теперь что?

Генрих пожал плечами.

— Мы, конечно, можем попробовать опросить ещё пару моих знакомых, но я начинаю думать, что результат будет один. Наш Йозеф определённо не дурак, полагаю, потому-то его и не удавалось арестовать всё это время. Эта его подруга, Ребека, она наша главная зацепка. Сможем найти её, выйдем и на него.

— Но как мы найдём её?

— Вот над этим-то я сейчас и думаю.

Мы оба замолчали. Я лично никакого представления не имела о том, как кого-то выслеживать, а потому, всё, что мне оставалось, так это надеяться на опыт моего мужа. В конце концов это было частью его профессии. Самая большая наша проблема заключалась в том, что нас было всего двое, и целая куча агентов гестапо, которые хотели заполучить Йозефа не меньше нашего. Время быстро истекало.

Через минуту я убедилась в верности высказывания «не поминай чёрта к ночи»: фары приближающейся сзади машины на секунду ослепили меня через зеркало заднего вида. Генрих быстро пригнул меня к сиденью и накрыл меня сверху своим телом, пока чёрный автомобиль неспешно проследовал мимо нас за угол. Генрих и я выпрямились и обменялись взглядами.

— Думаешь?..

— Скорее всего. — Кивнул он. — Думаю, наши коллеги из шестого отдела знают, где найти если не Йозефа, то нашу подругу Ребеку. Давай-ка и мы за ними…

Незамеченные секретной полицией, мы выбрались из машины и прошли в направлении, в котором исчезла их машина. Мы их пока не видели, но звук мотора отчётливо раздавался в пустынном переулке недалеко от нас. Стараясь держаться как можно ближе к тени жилых домов, мы медленно приближались к частному домику, у которого гестаповцы и остановились. Генрих сделал мне знак, чтобы я не двигалась и на всякий случай прижал меня рукой к стене позади себя.

— Подожди здесь, а я пока посмотрю, чего затеяли наши дражайшие коллеги.

— Осторожнее только! — шепнула я ему вслед; через секунду он исчез за углом.

И минуты не прошло, как он вернулся и махнул мне следовать за ним.

— Смотри, чтобы ни звука! И голову пригни; мы спрячемся вон за тем деревом, видишь?

— Да.

Мы быстро пробрались к нашему временному укрытию — толстому стволу дерева в одном из садов, из-за которого мы могли незаметно следить за гестаповцами. Я едва слышно фыркнула от внезапно пришедшей мне в голову мысли: мы следили за секретной полицией, чьей работой было следить за всеми в рейхе. Генрих обернулся и шикнул на меня.

— Прости. Это нервное, — смущённо объяснила я. Он закатил глаза и покачал головой.

Под покровом безлунной ночи мы сидели на корточках в нашем укрытии и наблюдали, как двое мужчин покинули частный дом. Третий, всё это время куривший снаружи, выбросил свою сигарету и сел за руль. Меньше чем через минуту они уехали.

— Почему они её не арестовали? Разве они не должны были забрать её на допрос? — зашептала я.

— Не знаю. Может, это не её дом. А может, её там не было.

— Что предлагаешь делать?

— Ну, так как они уехали, я думаю пойти спросить хозяев дома о том, что от них хотело гестапо.

Всё ещё скрываясь в тени, мы как можно тише подобрались к дому и постучали в дверь. Пожилой мужчина открыл её и окинул нас удивлённым взглядом.