Женщина-загадка - Джули Миллер Страница 23

– У тебя получилось.

– Я бы не смогла, если бы не дала себе время для исцеления. И ты должен дать себе время. Ты еще не справился с потерей Танго. – Гарри напрягся, подтверждая ее слова. – Ты лишился друзей, едва остался жив. Будь милостив к себе. Терпелив. Я не сомневаюсь, настанет день, и ты тоже поймешь, что готов жить дальше, что ты исцелился.

– Не знаю. Сегодня вечером я почти потерял контроль над собой.

– Пожар спровоцировал воспоминания, возможно, со мной случится то же самое, если я увижу человека с ножом. Я работаю над собой ежедневно, стараюсь мыслить позитивно, не унывать и двигаться дальше. – Дейзи опять легла ему на грудь и прижалась щекой. – И надо давать себе возможность отдыхать. Попробуй, у тебя получится.

– Мне сложно выразить то, что я думаю и чувствую.

Дейзи водила пальцем по коже, будто обдумывая ответ.

– Попробуй сказать то, что написал бы мне в письме.

Ощущая ее прикосновения, думать было все сложнее.

– Доктор Полк предлагал мне нечто подобное, он советовал вести дневник. Написать и забыть, выбросить из головы, чтобы больше об этом не думать. Но я не знаю, с чего начать.

– Давай подумаем вместе. Я учитель английского и могу придать форму любым мыслям. Знаешь, обычно у всех моих учеников проблемы с тем, как начать сочинение. Но ты же знаешь, как начать письмо?

– Дорогая Дейзи.

– Хорошо!

– Я испугался за тебя сегодня вечером.

Рука Дейзи замерла.

– Слишком драматично.

– С шутками у меня не очень.

Но от нее не так просто было отделаться.

– Главное, чтобы было искренне, а не смешно. Сегодня, когда ты вернулся в прошлое, какой момент это был?

Гарри гладил ее по спине и молчал. Наконец он набрался смелости и рассказал, как Танго был убит снайпером прежде, чем успел сообщить о двух самодельных минах. О том, как потерял в тот день двух друзей, в том числе друга по переписке Альберта Логана Бенни Гарсиа. Гарри ранило осколками разоравшейся бомбы, он с трудом говорил и двигался, но смог оттащить Танго и друзей на безопасное расстояние, и лишь потом потерял сознание. Дальше пустота. Очнулся он только в больнице в Германии.

Гарри все время злился и ругался. Он боялся, что лишится глаза и одной руки. Его мучило чувство вины перед Танго, с которым он не расставался с первого дня в горячей точке, и перед товарищами, за которых нес ответственность и не уберег. Он перенес множество операций и тяжелый, долгий период реабилитации. А потом его отстранили от службы, сказали, он недостаточно хорош, чтобы и дальше заниматься любимым делом. Он снова и снова перечитывал письма Дейзи, цепляясь за надежду, что ее сострадание, доброта, милосердие смогут помочь ему выкарабкаться.

Гарри вернулся в реальность и огляделся. Грудь его была мокрой, а Дейзи прижималась к нему и дрожала.

– Черт, я опять заставил тебя плакать.

– Я не просто слушала, я очень хорошо представила, что ты пережил.

Дейзи оперлась на его плечи, потянулась и поцеловала его в губы. Он ответил. Их поцелуй длился несколько тихих мгновений – осторожное знакомство, легкие касания. Однако этого было достаточно, чтобы Гарри ощутил разливающееся по телу спокойствие и приятное тепло. Внезапно он почувствовал соленый вкус ее слез.

– Дейзи? – Он отстранился и посмотрел на нее с беспокойством.

– Не обращай внимания. Ты кричишь, я плачу. – Она погладила ладонью его щетинистый затылок. – Я всегда откровенно выражаю свои чувства и эмоции. Советую и тебе попробовать.

Гарри положил руку ей на талию, чтобы удержать на месте и не дать продолжить их поцелуй.

– Хочешь честно? Сегодня в подвале, когда я пришел в себя после приступа, увидел страх в твоих глазах. Ты меня боялась. Я больше не хочу тебя пугать, не хочу видеть такое выражение твоих глаз. Но что, если это случится вновь?

Дейзи смотрела на него во все глаза, даже не моргая.

– В жизни каждого человека бывает черная полоса. Тебе есть кому помочь, ты справишься. Порой ты спотыкаешься, даже падаешь, но встаешь и едешь дальше. Рука об руку с дорогими тебе людьми, а это главное.

Руки его задрожали, а затем и все тело, даже кресло тряслось от его внутреннего напряжения.

– Ты никогда не боялась меня? Несмотря на ужасные шрамы, ты обнимаешь меня, целуешь, говоришь со мной…

– Мне не нравится, когда ты так говоришь, – покачала головой Дейзи.

– Я пользуюсь твоей добротой.

– Ты ценишь меня, потому доверяешь сокровенные тайны, говоришь со мной о своих страхах. Ты помогаешь мне понять тебя. И я готова мужественно принять любые проблемы – психические, физические, сексуальные.

– Сексуальные?

Дейзи потянулась и принялась нежно гладить пальцами его лицо, поцеловала щеку и подбородок.

– Скажи, после всего, что я тебе рассказал, что сама видела, ты все еще хочешь, чтобы это между нами произошло?

Дейзи вздохнула, положила голову ему на грудь и посмотрела в глаза.

– Я лежу на тебе и отлично чувствую твою реакцию, и это мне льстит, значит, я почти неотразима. Но если ты меня сейчас же не поцелуешь по-настоящему, так, как ты хочешь, я буду болтать и дальше, и ты не сможешь меня остановить.

– Да уж, вижу, ты никогда не останавливаешься на полпути, – улыбнулся Гарри. Ему было несложно и очень приятно выполнить ее просьбу.

Гарри подхватил ее под бедра и притянул к себе. Она обняла его за шею и подставила губы для поцелуя. На этот раз он целовал ее не нежно, а страстно, жадно. Дейзи развела колени и подалась вперед. Он ощущал ее нарастающее желание. Гарри тихо застонал, джинсы на нем, кажется, скоро лопнут. Он хочет большего. Хочет получить все.

Гарри нащупал узел пояса халата и наткнулся на руку Дейзи, тянувшуюся к верхней пуговице его джинсов.

Она тихо засмеялась и прижалась губами к его шее. Он не хотел спешить, потому переложил ее руку себе на грудь, где она вновь с удовольствием принялась исследовать пальцами шрамы, а сам распахнул халат и принялся за пуговицы пижамы. Почему это фланелевое одеяние кажется ему таким сексуальным? Он потянул кофту вниз и жадно впился взглядом в пышную грудь. Соски ее были розовыми и очень яркими, хотя и небольшими, видимо, от холода. Руки Дейзи были скованы пижамой, и он не дал ей пошевелиться, опустил голову и обхватил губами сосок.

Дейзи пискнула.

– Прости. – Меньше всего на свете он хотел сделать ей больно. – У меня нарушена чувствительность, я иногда могу не рассчитать силы, нервы повреждены. Если тебе будет неприятно…

– Это, сэр, был звук удовольствия. Я скажу, если мне что-то не понравится.

Дейзи заворочалась, освободила руки, положила ему на затылок и опустила его голову к другой груди.