Строптивая для негодяя - Илона Шикова Страница 23

Дарина

Остатки выходных провожу в больнице. Маму переводят в обычную палату, и уже в понедельник рано утром врач мне заявляет, что можно ее транспортировать в столицу. Остается одна большая проблема: как именно это сделать? Наша медицина оставляет желать лучшего, а санавиация нынче дорого стоит. Но доктор заверяет, что сделает всё возможное, чтобы помочь.

Утром в понедельник плетусь на работу. При виде меня даже мой строгий шеф поднимает обе брови в немом изумлении и произносит строгим тоном:

— Громова, твою мать, ты какого черта тут делаешь? В гроб и то краше кладут. Нахрена на работу приперлась?

— Так, это, — запинаюсь, судорожно пытаясь придумать, что бы ответить максимально вежливо и культурно. — Вы же сами сказали, что дела мне новые передадите.

— Ты когда-нибудь у меня допросишься, — буравит меня грозным взглядом и уже спокойнее спрашивает: — Как мама?

— Лучше, — отвечаю довольно безразлично, так как сил на длительные дискуссии не осталось. — В Москву надо отправлять, я уже договорилась с клиникой. Теперь вот думаю, как это реализовать.

— На сегодня и завтра отгулы даю, иди, разбирайся со своими проблемами, — тарабанит пальцами по столу. — А с транспортировкой, — смотрит пристально на меня. — Решу вопрос, не переживай.

— Спасибо большое, — на глазах появляются слезы.

— Иди уже отсюда, видеть тебя не могу, — кривится прокурор и машет левой рукой в сторону двери. А правая уже тянется к трубке стационарного телефона.

Все-таки мир не без добрых людей, и уже во второй половине дня находится и топливо, и возможность перелета в столицу с моими родителями на борту.

Рано утром во вторник провожаю их, стараясь сдержать слезы, чтобы не расстроить маму, а сама возвращаюсь домой. Прав мой начальник — мне надо отдохнуть и хорошенько выспаться.

Вроде и очень устала, но заснуть не получается. В голову начинают лезть глупые и ненужные мысли о моей никчемной жизни, проблемах и отсутствии перспектив на будущее. А главное — образ Балабанова всплывает в памяти так четко, что я фыркаю в ответ.

Надо же, не бросил, отвез в больницу и терпел мои истерики. Согласна, перегнула палку, хотя с трудом помню, что именно ему наговорила. Единственное четкое воспоминание — это его последний взгляд, полный жалости и сочувствия, когда он отдавал мне вещи. Не выдержала, кратко поблагодарила и сбежала.

Ненавижу, когда меня жалеют! Лучше бы наорал или треснул чем-нибудь тяжелым, чтобы привести меня в чувство. Смог же вывести в коридор и доходчиво объяснить, что к чему. Зачем же потом жалеть начал?

Хоть Пашка и показал себя благородным рыцарем, готовым помочь в трудную минуту даме сердца, но я ему не верю. Я в принципе мужчинам не доверяю, а Балабанов тем более не вызывает доверия, хоть и нравится мне.

Первая любовь, разбитые мечты — всё это оставило след в моей душе, после чего я решила не влюбляться. Глупо, конечно, но пока еще не встретила мужчину, которому готова подарить свое сердце. Были ухажеры, и кратковременные романы тоже были. Но вот никто до недавнего времени не смог забраться не только в мои мысли, но и в душу.

Кроме этого негодяя Балабанова.

Да что со мной такое происходит? Почему именно он, а не кто-то другой? Ведь сколько вокруг порядочных мужчин, которые с уважением относятся к женщинам! А этот вечно меня подкалывает, язвит, хамит и выводит из себя.

Но нравится он мне, черт побери. А после случившегося на свадьбе, так еще сильнее. Зря я его обидела. Лучше бы сдержалась, а потом уже сама в себе разобралась.

Точно не захочет меня больше видеть. Но ничего, у нас с ним скоро очередное “свидание” в моем кабинете — порошу адвоката выйти, а сама извинюсь. Потому что не права. Потому что нужно признавать свои ошибки. Потому что…

Третий пункт так и не приходит в голову. Точнее приходит, но я гоню его прочь. Не хватало еще страдать из-за Балабанова, больно надо.

На столь перспективной ноте я засыпаю, даже не подозревая, что день грядущий мне готовит.

* * *

— Привет, красавица! — слышу в трубке голос Валеры Сторожилова, после того как принимаю вызов. — Соскучилась?

— Безумно, — пытаюсь придать своему голосу игривости, как это делает мужчина. Надеюсь, он не заметит фальши. — Как дела?

— Лично у меня неплохо, — кривлюсь, потому что его дела меня сейчас интересуют мало. Благо, мужчина этого видеть не может. — У твоей мамы состояние стабилизовалось. Сама как?

— Да тоже пришла в норму, — отвечаю на выдохе, откидываясь на спинку кресла и бросив все свои дела. — Ждала с нетерпением твоего звонка.

— Жаль, что не по тому поводу, который бы меня устроил, но ведь ждала, — мужчина делает паузу, а я в очередной раз тяжело вздыхаю. Зануда, он и в Африке зануда. Хотя довольно симпатичный, не спорю. — У меня для тебя две новости.

— Хорошая и плохая? — перебиваю своего собеседника. А то он так еще полчаса будет ходить вокруг да около, намекая, что я ему нравлюсь до сих пор.

— С тобой не интересно, — усмехается в трубку, но после произносит довольно серьезным тоном. — Значит так, операция неизбежна, как мы и предполагали в тот раз. Лечение не помогло, поэтому необходимо ставить искусственный аортальный клапан. Операцию можно сделать в нашем кардиологическом центре, я договорюсь. Конечно, можешь отвезти маму заграницу, право твое.

— Это, я так понимаю, хорошая новость.

Валера делает паузу, извиняясь. Слышу в трубку, как кричит кому-то, видимо, прикрыв динамик ладонью, а я в этот момент пытаюсь понять, что же в его понимании плохая новость.

— Еще раз извини, — снова обращается ко мне. — На чем я остановился?

— Сообщил, что операцию можно сделать у вас. И ты договоришься.

— Да, — снова делает паузу. — Теперь плохая новость. Стоить это будет дорого.

— Сколько? — замираю на месте, даже переставая дышать.

— Порядка двадцати тысяч долларов, — тихо заканчивает Валера, а я закрываю глаза.

Из груди непроизвольно вырывается стон. Это катастрофа! Даже представить себе не могу, где взять такие деньги!

— Ты подумай, — прерывает мужчина паузу и мои стенания. — Сообщи мне, как будешь готова. Или любое решение, какое примешь. Можно, конечно, и дальше подержать на препаратах, но никто не предскажет реакцию организма на очередной приступ.