Сладкое вино любви - Барбара Делински Страница 23

Саймон еще раз все взвесил. Можно снова провести опрыскивание, уже второе за неделю. Нельзя злоупотреблять этим методом, иначе виноград приобретет неприятный запах. С другой стороны, если бездействовать, недолго и потерять весь урожай.

Что, если спросить отца? Карл не получил образования, но опыта ему не занимать. Он прочитал все, что было написано о винограде, и до сих пор участвовал в конференциях виноделов. Джереми Берк был первым виноделом Асконсета, по именно Карл принес Асконсету славу. Он понял, каким сортам лучше подходит местный климат, и стал их культивировать по последнему слову селекции. Ему до сих пор удается получать великолепные урожаи год за годом.

Карл обязательно подскажет, что делать. За советом надо идти только к нему.

Но он, вероятно, еще спит. Спит с Натали. Она не позволяет ему жить в доме до свадьбы, но Саймон не раз видел, как рано поутру Карл осторожно выходит из двери черного хода.

Саймон ни в чем их не винит. Карл заслуживает счастья. Кроме того, если брак с Натали продлит жизнь отцу, Саймон с радостью его благословит. Он не готов к новым потерям.

Четыре года. Боль захлестнула его с новой силой.

Допив кофе, он отставил чашку и встал. «Лежи смирно», – приказал он коту, написав мелом на доске сообщение для Донны Гомес, своей помощницы и единственной на данный момент сотрудницы. Уход Паоло явился для Саймона ударом: парень неплохо разбирался в виноградарстве, за ним не надо было присматривать каждые пять минут.

Но что сделано, то сделано. Переубедить Паоло не удалось.

Теперь судьба урожая полностью в руках Саймона. Не совсем так – все в руках Божьих. Но Бог подчас бывает жесток. Остается делать все, что по силам простому смертному, дабы уберечь виноград от новых напастей.

Дойдя до рядов с каберне, Саймон стал внимательно рассматривать завязь, которая со временем должна превратиться в сочные спелые кисти. Если листья затеняли гроздья, он поднимал их на сетку, а нижние обрывал. Бесполезно следовать правилам – все зависит от внешних условий и интуиции. Мало сорвешь – тень от листвы заслонит солнце, необходимое винограду для созревания, много – виноград не наберет сладости.

Саймон неторопливо обходил ряды винограда. Ему нравилось подстригать кусты – это своего рода искусство. Окончательный результат должен быть выше всех похвал.

Уход за виноградником всегда успокаивал Саймона. Ботинки увязали во влажной почве, ветви тихонько поскрипывали.

Он не смотрел на часы. Время шло, небо заволокло тучами. Откуда-то возник Бак и сел рядом. Когда Саймон перешел к следующему ряду, кот пролез за ним под кустами. Бак – хороший товарищ, молчаливый и нетребовательный.

Саймон решил не делать перерыв и работал не отвлекаясь. Виноградные лозы выросли ему почти по грудь, а к концу лета будут с него ростом.

Он срезал листок, затенявший крупную гроздь, оглядел расположение завязей и остался доволен.

– Что вы делаете? – послышался детский голосок.

Он вскинул голову. Дочка Оливии Джонс стояла рядом в ярко-зеленом плаще. Глаза ее за стеклами очков казались огромными, из-под капюшона выбились кудряшки.

Заметив, что она трет стекла очков, запотевшие от тумана, Саймон сказал:

– Так еще хуже, – и жестом приказал ей отойти. – Ты стоишь слишком близко. Виноград должен дышать.

Она отступила на шаг.

– А вы тоже близко стоите.

– Я работаю, – ответил он и вернулся к своему занятию в надежде, что она поймет намек и оставит его в покое.

– И кот ваш тоже близко.

– Но это же кот – он меньше тебя. И на нем нет плаща.

– Какой он грязный и противный!

Саймон бросил на нее укоризненный взгляд:

– Ты очень любезна, спасибо. – И снова занялся виноградом.

– Что вы делаете? – повторила она.

– Обрезаю листья, – ответил он.

– А зачем?

Он срезал еще один лист.

– Чтобы проредить листву.

– А зачем ее прореживать?

– Когда на винограде много листьев, они закрывают гроздьям солнце. – Он присел, осматривая снизу куст.

– А солнца и так нет. И эти горошинки вовсе не похожи на виноград, – заявила она, капризно выпятив губку.

– Это настоящий виноград.

– А я могу его съесть?

– Не вздумай.

– Почему?

– Потому что он еще незрелый и твердый. Если ты его сейчас съешь, у тебя живот заболит, а я лишусь урожая.

– Да я ведь не съем весь ваш виноград, – хмуро возразила она.

– Даже не прикасайся к нему, – сказал он, смерив ее суровым взглядом. Она насупилась, в точности как мать, и, резко повернувшись, пошла прочь.

Он ей не понравился. Прекрасно. Она тоже не подарок. Он не просил привозить сюда ребенка. Кто позволил ей слоняться по винограднику? Ему нельзя отвлекаться – урожай под угрозой.

В животе у Саймона заурчало, и он взглянул на часы. Скоро полдень. Мадалена, наверное, готовит сандвичи на кухне в Большом доме. Каждый может подойти и перекусить – это давний обычай в Асконсете.

Но сегодня ему хотелось уехать подальше от дома. Куда – он и сам не знал. Заехать в придорожную кофейню? Или в «Макдоналдс» в Хаффингтоне? Хаффингтон совсем недалеко, можно и съездить.

Но сперва надо успокоиться. Он углубился в работу. Виноградник всегда оказывал на него целительное действие. Он незыблем и прочен, как ничто другое в целом мире, и послушен его рукам.

Когда за ним заехала Донна, работавшая на плантаций шардонне, Саймон сказал ей, что не придет на ленч. Потом позвонила Натали по мобильному телефону и услышала от него то же самое. Он работал, пока волосы и рубашка не взмокли от пота, а шорох листвы и запах свежей земли не восстановили равновесие в его душе.

Тогда он вернулся в ангар, завел пикап и поехал прочь от Асконсета.