Леди, будьте паинькой [= Игроки в гольф-2 ] - Сьюзен Элизабет Филлипс Страница 23

— Знаете, Кенни, мне начинает надоедать ваша непрерывная критика.

— Угу.

Он сунул ей в рот намазанную соусом тортилью [8].

Соус оказался огненным, и к тому времени, как Эмма отдышалась, принесли остальные блюда. Пока они ели, Кенни развлекал ее местными байками, и вскоре Эмма уже громко смеялась. Он, когда хотел, мог быть остроумным и занимательным спутником, или Эмма сама непонимала, по какой причине мир окрасился в радужные тона, а в голове стало легко: то ли из-за побасенок Кенни, то ли под влиянием огромного бокала с «Маргаритой», уже почти пустого.

Извинившись, она проследовала в дамскую комнату, а по возвращении ее ждала еще одна «Маргарита», с иным привкусом, но такая же восхитительная. Воспоминание об иглах дало ей повод немного побаловать себя. На темных стенах вспыхнули многоцветные огни.

Наконец Кенни отодвинул недоеденное мороженое с корицей и, подозвав официантку, расплатился, хотя Эмма настаивала, что сегодняшний ужин пойдет за ее счет.

— Скоро десять, — заметил он. — Нам пора, если, конечно, не передумали.

— Ни за что! — чересчур громко объявила она и, заметив, что почти кричит, попыталась понизить голос: — Немедленно в путь.

Она встала, и комната медленно поплыла перед глазами.

— Осторожно, — предупредил Кенни, взял ее за руку и повел к выходу, раскланиваясь налево и направо с бесчисленными фэнами.

Эмма ожидала, что на воздухе ей станет легче, но, очевидно, ошиблась: окружающий мир завертелся с угрожающей скоростью, и ей пришлось принимать срочные меры.

— Кенни, а за что вас отстранили? — пробормотала она, стараясь четче выговаривать слова. — Вы так и не сказали мне.

— Вряд ли вам понравится ответ.

Ей хотелось раскинуть руки, обнять его, обнять весь свет.

— Сегодня я счастлива… мне нравится все… все…

— Так и быть. Среди всего прочего я ударил женщину.

Это было последнее, что запомнила Эмма.

Она услышала шум воды и подумала, что второклассницы, должно быть, снова включили шланг под окнами ее коттеджа. Они страшно любили наливать воду в птичью ванночку, но не всегда помнили о необходимости вовремя завернуть кран. Эмма задумчиво свела брови и попыталась подобрать нужные слова, чтобы приструнить воспитанниц, но язык не хотел слушаться.

Шум воды прекратился. Она блаженно вздохнула и устроилась поудобнее.

— Эмма!

Она чуть-чуть приоткрыла глаза, ровно настолько, чтобы видеть белый потолок. Слишком белый для ее милого коттеджа. А где трещина над кроватью, похожая на лепесток? И вообще, что здесь делает Кенни?

Одно полотенце было обернуто вокруг его бедер, другое свисало с плеча. Волосы мокрые и взъерошенные.

Коловращение мира внезапно прекратилось, и Эмма поняла, что находится в его доме и в его кровати.

И тихо застонала.

— Проснись и пой, королева Элизабет.

— Что я здесь делаю? — прошептала она.

— Внизу у меня полный кофейник кофе, который, думаю, вам не помешает. Вы, как видно, совершенно не умеете пить.

— Пожалуйста… — выдавила она, с ужасом глядя на смятые простыни, — скажите, что я не должна вам тридцать долларов.

— Радость моя, после того, что случилось прошлой ночью, это я у вас в долгу.

Эмма взвыла и зарылась лицом в подушку. Кенни безжалостно хмыкнул:

— Должен признаться, в постели вы настоящая тигрица.

Она вынудила себя взглянуть на Кенни, но не снесла дьявольского блеска в его глазах и вновь уткнулась носом в подушку.

— Не расточайте зря комплименты. Ничего не было, — пробормотала она.

— Откуда вам знать?

— Вы еще способны держаться на ногах.

Очередной смешок.

Учитывая ее растрепанные чувства и далекое от совершенства физическое состояние, она посчитала этот ответ довольно наглым, но, поскольку приходилось бороться с приступами накатывающей дурноты, дать достойный отпор не смогла. Все, на что хватило ее сил, — осторожно приподняться и сесть, стараясь не двигать головой. Опустив глаза, Эмма обнаружила, что, кроме трусиков, лифчика и футболки с логотипом техасского университета, на ней ничего нет. Но сейчас она не позволяла себе думать о том, каким образом избавилась от остальной одежды.

— Хотите я включу вам душ?

Эмма обреченно поплелась к ванной комнате.

— Не стоит. Вы можете принести мне кофе.

— Будет сделано, ваше высочество.

Она закрыла за собой дверь, стащила через голову футболку, лифчик и повернулась к раковине.

И издала пронзительный вопль.

Кенни расплылся в улыбке и прислушался. Крик сменился чем-то, напоминавшим всхлипы. Улыбка Кенни стала еще шире, но тут же ее место заняла зверская гримаса: на лестнице раздался стук каблучков.

— Дерьмо! — прошипел он.

Дверь спальни распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, и в комнату ворвалась роскошная брюнетка со смоляными волосами и фигурой модели.

— Иисусе, Кенни, кого ты прикончил на этот раз?

В этот момент из ванной вылетела Эмма, закутанная в большое полотенце. Глаза у нее были, как довольно большие чайные блюдца.

— Что вы со мной сделали?!

— Эмма, познакомьтесь с моей младшей сестрой Тори. Тори, это леди Эмма Уэллс-Финч.

Пока Эмма пыталась прийти в себя и ответить что-то подобающее случаю, Кенни оглядел Тори. Как всегда, безупречна, в элегантном наряде от Наймана Маркуса, из тех обманчиво простых маленьких платьев, стоимость которых намного превышает размер государственного долга, и элегантных итальянских босоножках. В ушах сверкали бриллианты величиной с голубиное яйцо, свадебный подарок ее последнего, но уже бывшего, мужа.

Локоны, такие же темные, как у брата, были уложены в модную прическу — каре. В свои двадцать восемь Тори слыла одной из красивейших женщин Техаса, и недаром: высокая, изящная зеленоглазка притягивала мужчин как магнитом. Однако все прелести Тори перевешивал один существенный недостаток: она обладала способностью действовать на нервы, как никто другой. Все же Кенни любил ее и, возможно, единственный в мире понимал, какие неудовлетворенность и боль разочарованного сердца скрывались под внешним блеском.

— Ты когда-нибудь научишься пользоваться звонком? — проворчал он.

— Зачем, когда есть ключ? — удивилась Тори, с нескрываемым интересом изучая Эмму. — Милочка, ну и татуировка у вас! Просто отпад!

Не обращая внимания на гостью, Эмма со слезами на глазах ринулась к Кенни:

— Как вы могли допустить такое?!