Умереть, чтобы угодить - Линда Ховард Страница 22

Она рыдала долго и отчаянно, съежившись в душевой кабинке, уткнувшись лицом в ладони и чувствуя, как вода стекает с ее волос. Накопившийся за долгие часы стресс вырвался наружу. Ей хотелось что-нибудь разбить, хотелось метаться и калечить кого попало… а еще — вернуть судью, словно ничего и не было.

В конце концов, Сара изнемогла от рыданий и впала в состояние тупого смирения. Выключив воду, она соорудила на голове тюрбан из махрового гостиничного полотенца и голой легла в постель. В комнате было полутемно и прохладно, Сара обессилела и потому уснула почти мгновенно. Телефон разбудил ее в десять часов. Она нашарила трубку, борясь со сном.

— Сара слушает.

— Сара, это Барбара. Инспектор Кахилл обещал подъехать к одиннадцати. Ты присоединишься к нам?

— Обязательно, — пообещала Сара и вскочила.

Под полотенцем ее волосы не успели высохнуть и запутались. Включив маленькую кофеварку, Сара успела просушить волосы феном и почистить зубы. Кофе вскоре был готов, Сара проглотила его, продолжая собираться. С этой задачей она справилась быстро: сегодня ей было все равно, как она выглядит, поэтому она только смазала лицо увлажняющим кремом, а губы — блеском.

Выбирать одежду было почти не из чего: кроме единственного платья, Сара взяла с собой только два домашних комплекта. Она забыла даже пиджак, а он сегодня мог понадобиться. Но сойдут и ее форменная белая рубашка, черные брюки и черный жилет. Может быть, Кахилл согласится помочь ей забрать из дома одежду, если ее и завтра туда не пустят.

Хмурые тучи разразились моросящим дождем, прохлада сменилась пронизывающим ветром. Сара поежилась, торопливо шагая к машине. Первым делом она включила в салоне обогреватель, вторым надела темные очки, пряча под ними припухшие и покрасневшие от слез веки.

От ее отеля до «Уинфри» было десять—пятнадцать минут езды, но на шоссе № 280 произошла авария, поэтому Сара задержалась в пути. На ее счастье, они с Кахиллом вошли в вестибюль одновременно.

— А вы зачем приехали? — бесцеремонно спросил он.

— Так захотели родственники убитого, — объяснила Сара и удивилась своему хриплому голосу.

Кахилл кивнул. До лифта они дошли молча. Сара была слишком усталой и опустошенной, чтобы поддерживать разговор. К тому же она понимала, что от Кахилла может услышать лишь новые вопросы, а сейчас ей не хотелось отвечать на них.

Сара украдкой метнула на него взгляд. Он успел принять Душ, побриться и переодеться. Если он и устал, то виду не подавал. Наверное, тоже вздремнул пару часов.

Он был в пиджаке и галстуке. Пиджак напомнил Саре, что на улице похолодало.

— Не могли бы вы распорядиться, чтобы мне принесли из Дома куртку? — спросила она. — Любую, какая найдется.

Кахилл ответил ей быстрым, оценивающим взглядом и, в идимо, заметил, что она дрожит.

— Сделаем.

— Спасибо.

Вся семья собралась в люксе Барбары. Рэндалл и Эмили прибыли, при виде их Сара ощутила укол совести: ей следовало бы встретить их и помочь устроиться. Рэндалл жал ей руку, обычно сдержанная Эмили крепко обняла, у Сары на глаза вновь навернулись слезы.

Барбара, которая умела оставаться хозяйкой в любых обстоятельствах, заказала в номер фрукты, сыр и пирог. На столе уже стояли бутылки с водой и кофейник со свежесваренным кофе. Сара негромко спрашивала присутствующих, чего бы им хотелось выпить, и бесшумно разносила чашки. Она прекрасно помнила предпочтения всех родственников судьи, отшлифовав память в школе дворецких. Некоторые однокашники Сары умели запоминать привычки только пяти-шести человек, другие были вынуждены вся записывать, а ее мозг по какой-то причине легко удерживал такую информацию. Например, на просьбу описать Рэндалла Сара могла ответить, что он ростом шесть футов, седой, со светло-карими глазами и любит, когда в кофе много сливок. Рост Эмили — пять футов и семь дюймов каждые две недели она подравнивает темно-рыжие волосы в парикмахерской, у нее карие глаза, в кофе она кладет 2 ложки сахара, но никаких сливок.

За минувшую бессонную ночь она успела запомнить, привычки Кахилла не отличаются изысканностью: он пьет черный кофе без сахара.

Когда она подавала Кахиллу его чашку, он благодарно кивнул и спросил:

— Режет глаза?

Сара сообразила, что забыла снять темные очки.

— Прошу прощения, — смутилась она и сняла их, — всем забыла…

И конечно, на ее покрасневшие глаза обратили внимание все присутствующие.

— Ты что-нибудь ела? — спросила Барбара, кладя руку плечо Сары.

— Еще нет.

— Тогда садись и поешь, слышишь? Если смогла я, сможешь и ты.

По настоянию Барбары Сара положила на свою тарелку немножко фруктов и ломтик кекса и огляделась в поисках свободного места. По просьбе Барбары в номер принесли стулья и кресла, но их заняли члены семьи, и единственное свободное место осталось рядом с Кахиллом. Сара села и под зорким взглядом Барбары подцепила вилкой квадратик свежего ананаса.

Усилием воли она заставила себя прожевать его. Если бы не посторонние, она выплюнула бы ананас, не в силах проглотить его. У нее перехватило горло. Она упрямо продолжала жевать.

— Глотайте, — велел Кахилл так тихо, что его услышала только Сара.

Она попыталась. Со второй попытки ей удалось проглотить ананас.

Чтобы жить, надо есть, и поэтому она принялась за еду с той же решимостью, с какой бралась за любое дело. Слушая вопросы родственников судьи и деловитые ответы Кахилла, она понемногу откусывала кекс и сосредоточенно жевала.

Почему-то присутствие Кахилла ободряло ее. За последние три года, с тех пор как она поселилась в Маунтин-Брук, здесь не произошло ни единого убийства, однако Кахилл производил впечатление человека, знакомого с подобными ситуациями, и знающего, что надо делать. Его деловитость не давала родным убитого открыто изливать чувства, они бессознательно подражали Кахиллу и вели себя сдержанно. Даже Сара успокоилась, зная, что теперь все под контролем. А ее дело — жевать и глотать. Она слушала негромкие, точные вопросы насчет угроз, с которыми сталкивался судья. По одному из таких случаев Барбара завела отдельную папку: она унаследовала отцовскую педантичность. Эту папку Барбара вручила Кахиллу, бегло просмотрел ее содержимое и спросил:

— Можно мне взять ее на время?

— Да, конечно. — Барбара сложила руки на коленях. Извините… а где папа? Нам предстоит организовать похороны…

— В морге, — ответил Кахилл. — После вскрытия тело отдадут вам.

Все в комнате замерли.

— После вскрытия? — переспросил Рэндалл. — А это зачем?

— Вскрытие — обязательная процедура в случае убийства, предписанная законом Штата.

— Это же абсурд! — вмешалась Барбара. — Ладно бы мы не знали причины смерти, но ведь папу убили! Причины его смерти очевидны. — На слове «смерть» ее голос задрожал, но она быстро взяла себя в руки.