Грезы принцессы пустыни - Маргерит Кэй Страница 22

Шейх бедуинов загнал своих коней в огороженное место, примыкающее к его лагерю. Поскольку через несколько недель проводятся скачки на выносливость – сабр, жизнь в загоне и вокруг него била ключом. Правда, с наступлением сумерек все стихало, лишь тихо ржали, устраиваясь на ночлег, породистые кобылы. Загон не охранялся; часовых у ворот не ставили. К нарушителям закона и конокрадам шейх относился без всякой жалости. Если кому-то хватит глупости украсть одного из его драгоценных чистокровных арабских скакунов – их без труда можно опознать по особому клейму, – жить конокраду недолго.

Хотя Кристофер две предыдущие ночи посвятил разведке, он скрупулезно все проверил перед тем, как перелезть через ограду в самом дальнем углу от ворот. Теперь ему оставалось лишь выбрать лошадей – и успеть вернуть их в загон до рассвета. Тихо улыбаясь про себя, он принялся осматривать животных. Даже на ярмарке лошадей он не видел таких великолепных экземпляров. Лучше избегать тех, которых готовили к скачкам: завтра кто-нибудь из конюхов непременно заметит, что лошадь взмылена.

Конечно, он собирается совершить непростительный поступок. Риск был до нелепости огромным. И совершенно ненужным. Он ничего не обещал Тахире, которая пребывала в блаженном неведении относительно его замысла «позаимствовать» пару лошадей на несколько часов. Но кровь у него бурлила от возбуждения. И в самом деле, такой ли уж это риск – если, конечно, ему удастся незаметно вернуть лошадей на место?

Проклятый амулет и темная история, которую он олицетворяет, занимали его мысли день и ночь с того самого мига, как он его обнаружил. Такое облегчение хоть ненадолго забыть о тяжком бремени! Облегчение – возможность подумать о другом и планировать отчаянно смелые предприятия. Да, каприз, но что в том плохого? Он на время возьмет лошадей только для того, чтобы доставить удовольствие Тахире; такая причина казалась ему достаточно веской. Если кто-то и заслуживает радости, то это Тахира.

Где же та красивая кобыла, которую он приметил минуту назад?

Час спустя Кристофер с волнением ждал Тахиру у входа в шахту. До того как увести лошадей шейха, он неоднократно проверял, как продвигаются подземные работы. Бирюзу он пока не увидел, хотя отметил, что люди принца Гутрифа довольно быстро установили подпорки в туннеле. Скоро, очень скоро он наверняка узнает, совпадают ли камни на амулете со здешней бирюзой. Зато неподалеку от того места, где они с Тахирой вели раскопки, он наткнулся на очень любопытное доказательство того, что здесь действительно жили люди… Ему не терпелось показать Тахире свою находку.

Тахира запаздывала. Может быть, передумала ехать или не смогла выбраться? Заметив вдали облако пыли, он приставил к глазу подзорную трубу и с облегчением выдохнул. Хотя ее платок закрывал лицо, отражение улыбки улавливалось в больших миндалевидных глазах. Он помог ей спешиться. Невозможно было отпустить ее, и он обнял ее – и понял, что не может ее не поцеловать. Тахира разомкнула губы, издав тихий вздох, воспламенивший его. Она обвила его шею руками. Он провел ладонью по ее спине, обхватил упругие ягодицы, притягивая ее еще теснее, и позволил своему поцелую сказать те слова, которые он не позволял себе произносить даже про себя: как он рад ее видеть.

Он вдыхал ставший таким знакомым ее аромат. От нее пахло специями, жаром, экзотическим и пылким, самой сущностью Тахиры. И после того, как поцелуй окончился, они долго смотрели друг другу в глаза, словно завороженные. Потом Тахира, привстав на цыпочки, отбросила у него со лба прядь волос и в последний раз быстро поцеловала в губы.

– Закрой глаза и протяни руку, – велел Кристофер после того, как Тахира отошла от него на шаг.

– Что там у тебя? – спросила Тахира, с улыбкой подчиняясь.

Он достал из кармана свою находку и положил в ее протянутую руку:

– Теперь смотри!

– Ах! – Глаза у нее загорелись, когда она увидела золотой браслет в виде свернувшейся змеи, чешуйки которой были инкрустированы зеленой эмалью. – Где ты его взял? – Ее глаза расширились. – Здесь?!

Кристофер развернул ее лицом к шахте.

– Видишь расщелину между скалами? Она давно не дает мне покоя. Сам не знаю почему – чутье, наверное. Она слишком далека от того места, где мы ведем раскопки, чтобы иметь отношение к поселку.

– Маловероятно, что два таких очень ценных артефакта могли случайно оставить здесь проезжие путники, верно? – Тахира приложила браслет в виде змеи к груди, закрыла глаза и задумалась. – Как по-твоему, что это обозначает?

– Что-то очень важное, – ответил Кристофер, наконец дав волю собственному волнению. – Смотри. Золото такое же, как на моем амулете, эмаль тоже похожа… насколько можно судить, браслет сделан примерно в то же время. Эти предметы могут быть крадеными, и к шахте они никакого отношения не имеют. Какой-нибудь разбойник зарыл их здесь, да так и не вернулся за ними.

– Значит, нам нужно уделить больше внимания тому месту, где ты их нашел.

Он надел браслет ей на запястье.

– Пока оставь его у себя. На сегодня я кое-что задумал.

Лошадей он привязал к искривленному дереву, подальше от верблюдов. Кобыла серой масти и гнедой трехлетка, оба с характерными профилями и высокими хвостами, выдававшими чистокровных арабских скакунов. Увидев их, Тахира оцепенела.

– Где, во имя всего святого, ты раздобыл таких великолепных животных?

– Я их одолжил.

– Одолжил? – Она бросила на него подозрительный взгляд. – У кого? Твой друг должен быть очень щедрым, раз дал тебе на время двух чистокровных арабских лошадей!

– На самом деле он мне не друг. И сейчас даже не догадывается о том, что проявил такую щедрость.

В его глазах плясали веселые огоньки, но Тахиру замутило.

– Неужели ты… Только не говори, что ты их украл!