Гуд бай, стервоза! - Джо Шрайбер Страница 22

— Сначала ты утопил мой «Блекберри», теперь мы, похоже, лишились машины, — сказала Гоби. — Ты подставляешься, Перри.

Я попытался пожать плечами, но не смог скинуть ее руку, она держала меня за шею и за плечо так, словно я был прикручен к ней болтами. Не переходя дорогу, мы сделали еще несколько шагов, и Гоби остановила такси.

— Бруклин, — сказала она водителю, бросила сумку на заднее сиденье и села рядом со мной. — Ред Хук.

Таксист включил счетчик, и мы влились в поток машин.

— А я думал, нам нужно в центр, — сказал я.

— Да, но это было до того, как ты смешал мне все карты, — прошептала Гоби, не глядя на меня; она наклонилась немного, так, чтобы я мог ее слышать. — Сегодня единственная ночь, когда все мои пять жертв собрались в одном городе, а ты мне все спутал. Так что теперь тебе самому придется помочь мне разгрести все то, что ты наворотил.

Мы ехали в молчании, погруженные каждый в свои мысли. Я думал об Энни и родителях. Интересно, как они отнеслись к тому, что она им сказала насчет бомбы в подвале? Я представил, как мама захочет позвонить в полицию, а отец скажет, что все это какой-то розыгрыш. Возможно, он даже сам пойдет в бойлерную с фонариком, просто чтобы доказать собственную правоту, а когда он и вправду найдет там взрывчатку…

Минуточку.

Так, Энни увидела свет фар машины, которая ехала ей навстречу, и поспешила к ней. А что, если это были никакие не родители? А вдруг это были те ребята в «Хаммере», которые по номерам «Ягуара» вычислили наш домашний адрес? Сколько бы это заняло у них времени?

— Нам срочно нужно возвращаться в Коннектикут, — сказал я, — прямо сейчас.

— Это невозможно.

— Ты что, не понимаешь? Что, если эти козлы на «Хаммере» решат вломиться в мой дом и похитить мою сестру?

— Они не будут этого делать.

— А ты откуда знаешь?

— Потому что сегодня ночью у них один приказ — убить нас.

Она уставилась в окно, и я увидел ее отражение в стекле: она была бледна, лицо ее ничего не выражало.

— Точнее, убить меня, — поправила она себя.

— Гоби.

— Ну, что тебе?

— Тот мужик в отеле… Когда ты сказала ему, как тебя зовут, у него было такое лицо, словно он увидел привидение.

Она не ответила.

— Он сказал, что невозможно, чтобы это была ты, — продолжал я. — Что он имел в виду?

Я вспомнил шрам, который увидел у нее на шее, когда мы танцевали. Тонкий, как ниточка, как серебряная цепочка, которая все еще была на ней.

— Кто ты такая?

Она не шелохнулась.

— Гоби, твою мать, поговори со мной! Кто ты такая?

Она резко обернулась и взглянула на меня. Ее глаза были очень большими сейчас, очень зелеными и очень блестящими, а взгляд — напряженным.

— Я — Смерть.

Меня словно откинуло ударной волной — рефлекторно, страшно. Я попытался заговорить, но в горле пересохло, и мне пришлось дважды сглотнуть, прежде чем я смог произнести:

— Что это значит?

— Ты не в том положении, Перри, чтобы задавать мне вопросы. — Голос ее звучал грубо. — Ты должен подумать о своей семье.

— Поверь, я только об этом и думаю.

— Тогда хотя бы сейчас сделай то, что я тебе скажу.

Я подумал о своей младшей сестренке, оставленной одной дома и испуганной, о том, что, возможно, ее уже похитили эти двое из «Хаммера» с короткими стрижками, и мой страх обратился в ярость, затмившую мне взгляд, пульсирующую оранжевыми языками пламени.

— Не надо было тебе впутывать в это мою семью! Ты не имела права этого делать!

— Я делала то, что было необходимо.

— Подставляя под удар Энни? Рискуя ее жизнью?

— Это просто моя страховка, не более того. Просто прикрытие.

— А как насчет того, когда мы танцевали? Это тоже была часть прикрытия?

Она снова принялась смотреть в окно; проносящиеся мимо огни большого города оставляли на ее лице неровные разноцветные отсветы.

— Гоби.

Но она больше не посмотрела на меня.