Старинный орнамент везения - Татьяна Корсакова Страница 22

– Ну, вот видите! – оживился гость. – Вы сможете купить более уютное и не менее комфортабельное жилище. Плюс к этому у вас останется еще очень приличная сумма.

Пока буржуа расписывал прелести ее будущей жизни, Липа кивала в такт каждому его слову, точно китайский болванчик, а потом сказала:

– В принципе, я не имею ничего против. Описанные вами перспективы завораживают, но есть одно обстоятельство…

– Какое обстоятельство, Олимпиада Витальевна? – в нетерпении гость подался вперед.

– Эта квартира мне не принадлежит. Вернее, принадлежит, но не мне одной. Здесь прописан мой муж. Мой бывший муж, – добавила она и покраснела.

– Он будет против? – осторожно поинтересовался Николай Станиславович.

– Не знаю. Понимаете, мы поссорились, я разозлилась и сказала, что не дам разрешения на размен квартиры.

– Ну, мало ли что может сказать женщина в порыве гнева, – гость заметно расслабился. – Думаю, ваш э… бывший супруг не станет противиться моему предложению. Разумные люди всегда могут найти компромисс.

Честно говоря, Липа очень сильно сомневалась в разумности Олега, но на всякий случай кивнула. По всему выходило, что Николай Станиславович обладает чудесным даром убеждения. А если этот дар будет подкреплен дензнаками, то из их затеи может выйти толк.

– Решайтесь, Олимпиада Витальевна, – подбодрил гость.

И она решилась:

– Я согласна.

– Тогда, может быть, не будем откладывать дело в долгий ящик и прямо сейчас навестим вашего бывшего супруга? Где его можно найти?

Липа посмотрела на часы – половина одиннадцатого, разгар рабочего дня.

– Скорее всего Олег на работе, – сказала она и зачем-то добавила: – Он фотохудожник.

Николай Станиславович ездил на джипе. Громоздкая, угловатая машина никак не вязалась с его образом рафинированного аристократа. Такому человеку намного больше подошел бы представительный «Мерседес» или респектабельное «БМВ», но никак не джип. Впрочем, о чем это она? Не о том сейчас нужно думать…

Олежика на работе не оказалось, на двери фотоателье висел замок. Липа и Николай Станиславович переглянулись.

– Странно, – пожала плечами она.

– Может, ваш бывший супруг взял отгул? – предположил он. – А давайте поищем его дома.

Дома, то бишь в бывшей Липиной общаге, их ждал новый сюрприз: Олег со своей моделькой съехали два дня назад и координат своего нового места жительства коменданту не оставили. Или, что более вероятно, оставили, но комендант, хитрый жук, получил соответсвуюшие распоряжения насчет Липы.

Вот и приплыли! А она так надеялась! Где теперь искать этого негодяя? Ждать, когда он сам к ней приедет за ключами от квартиры? Караулить у фотоателье? Что-то подсказывало ей, что на работе Олежек больше не появится, что он решил сменить не только жену, но и все остальное: жилище, место работы, может, и саму работу. Непонятно только, зачем он прячется. Глупо предполагать, что такой человек, как ее бывший муж, откажется от своей доли на квартиру. Странно, странно…

Николай Станиславович, тоже расстроившись, смотрел на Липу вопросительно и с немым укором в ярко-голубых глазах. Будто это она виновата, что Олежка исчез.

– Олимпиада Витальевна, у вас есть хоть какие-нибудь предположения, где искать вашего бывшего мужа? Друзья, родственники?..

Липа покачала головой:

– Олег родом из Владимира. Все его родственники живут там, а друзья… – Она развела руками.

– То есть никаких зацепок?

– Он объявится, – сказала она не слишком уверенно. – Квартира в центре – это не та собственность, от которой можно просто так отказаться.

– Да, я тоже так считаю, – Николай Станиславович ободряюще улыбнулся. – Я оставлю вам визитку, на всякий случай.

Липа задумчиво повертела в руках маленький картонный прямоугольник: черный фон, серебряные тисненые буквы, все очень стильно, под стать хозяину.

– Я отвезу вас домой, – мужчина взял ее под руку.

– Николай Станиславович, мне нужно вас кое о чем спросить. – Вообще-то, вопрос нужно было задать раньше, но Липа все не решалась, а теперь вот собралась с духом. В конце концов, вопрос не праздный и ее касается непосредственно.

– Я весь внимание, Олимпиада Витальевна.

– Каким человеком он был, ваш брат? Я хочу понять, почему он сделал меня своей наследницей.

Николай Станиславович задумался, потом кивнул:

– Давайте поговорим в машине, на улице слишком жарко. Не возражаете, если я закурю? Бросил десять лет назад, а после гибели Сержа снова начал.

Несколько минут они сидели молча. Николай Станиславович курил, а Липа из последних сил старалась не расчихаться.

– Серж был тяжелым человеком, – наконец, заговорил он, – по-настоящему близко его не знал никто, даже я, родной брат.

– А жена? Она приходила ко мне вчера.

– Марина?! – Николай Станиславович удивленно приподнял бровь.

– Да, она называла меня самозванкой и грозилась натравить милицию, если я не откажусь от квартиры.

– Прытко, однако, – мужчина неодобрительно покачал головой, загасил сигарету.

Липа не выдержала-таки, громко чихнула.

– Будьте здоровы, – сказал он рассеянно. – Видите ли, Олимпиада Витальевна, Марина в нашей семье случайный человек. Ей всегда недоставало образования и чувства такта. Не обращайте на нее внимания.

– Она сказала, что Сергея Васильевича убили…

– Да, Сержа убили. Нелепая и трагическая смерть. – Николай Станиславович с силой сжал руль, по его ухоженному лицу промелькнула тень.

– Простите. – Липа почувствовала себя неловко.

– Не нужно извиняться. Серж не любил слабаков. Уверен, он бы не одобрил наши терзания по поводу его преждевременной кончины.

– А убийца? Его нашли?

– Нет, никаких следов. Следствие до сих пор не сдвинулось с мертвой точки.

– В таком случае, обвинения Марины имеют под собой почву. Она считает, что квартира в центре – это достаточно веский мотив для убийства. Вы не находите?

Николай Станиславович посмотрел на нее задумчиво, а потом неожиданно рассмеялся. Липа обиженно замолчала.

– Олимпиада Витальевна, – сказал он, отсмеявшись, – возможно, я и выгляжу э… безобидно, но я отнюдь не так прост. Давайте начистоту, да?

Липа кивнула, ей тоже хотелось «начистоту».

– Как только я узнал, что Серж отписал свою квартиру вам, я навел кое-какие справки. Обычная предусмотрительность, не подумайте ничего дурного. Олимпиада Витальевна, я совершенно твердо знаю, что вы не могли убить моего брата.

– Почему?