Незнакомец - Портиа да Коста Страница 22

– Хотя, бьюсь об заклад, ты вкусная – пальчики оближешь, – сказал он, слегка поворачиваясь к ней и лукаво поглядывая сквозь густые черные ресницы. И накрыл ее ладонь своей.

Сердце заколотилось как безумное. В мгновение ока испуганный юноша превратился в рокового соблазнителя. Она снова была в опасности, и ей это нравилось. Силясь сохранить невозмутимость, Клодия спокойно встретила его взгляд.

– Вспомнил что-нибудь еще? – спросила она ровным, насколько это ей удалось, голосом. – Какие-нибудь проблески? Хотя бы малейшее представление о том, кто ты? Чем занимаешься? Сколько тебе лет?

Он послал ей сногсшибательную улыбку, в которой явственно читалось «туше».

– Увы, нет, – ответил он, не убирая свою ладонь, по-хозяйски лежавшую на ее руке, словно не был готов окончательно сдать позиции, – хотя и пытался вспомнить. Честно.

– Я тебе верю. – Она высвободила руку, боясь, что дрожь в теле выдаст ее с головой. – Тебе должно быть труднее, чем мне тогда… я ведь была еще ребенком. Мне и вспоминать было почти нечего. К тому же дети смотрят на все проще. Они не считают, что их определяет то, чем они занимаются в жизни. Их не волнует необходимость иметь «цель», «направление» и все такое прочее.

– И какая же у тебя цель в жизни? – с вызовом, вздернув подбородок, спросил Пол.

«Вот паршивец, – подумала Клодия, поневоле улыбнувшись. – Острый как бритва. Что бы ни повредило мозг, оно явно не затронуло его ясного представления о человеческой натуре».

– Не уверена, есть ли у меня цель, – честно ответила она, отметив, к своему удивлению, что это ее ничуть не тревожит. Несколько дней назад она тяготилась пустотой в своей жизни. – Но скоро непременно появится. Я это чувствую.

Рядом с красивым молодым человеком в освещенной солнцем оранжерее, в окружении зелени и тщательно подобранных голубых, белых и желтых цветов, Клодия вдруг почувствовала себя на распутье.

С одной стороны, она знала, что они могут провести остаток дня за задушевной беседой, что она может поделиться с ним своими самыми худшими страхами и самыми робкими надеждами, и он поймет и поможет ей точно так же, как она поймет и поможет ему.

Другой путь вел к совершенно иной форме терапии, которая, она чувствовала, была бы такой же эффективной и, быть может, не такой преждевременной, как «лечение разговором». Клодия взглянула на длинные, тонкие, с квадратными кончиками пальцы Пола, его скульптурный рот и крепкие мышцы под бледной кожей груди, видневшейся между разошедшимися полами рубашки. Посмотрев вниз, заметила, что выпуклость под кремовыми летними брюками значительно увеличилась.

Что ж, стало быть, выбора не осталось. Потянувшись, она сунула руку в волнистую русую гриву на затылке и притянула к себе.

Пол тут же подался к ней ртом, хотя Клодия знала, что он одним только поцелуем мог бы подчинить ее себе без малейших усилий. Воспользовавшись преимуществом, она просунула язык между зубов и исследовала новую территорию настолько тщательно, насколько хватило терпения. Сам Пол не предпринял никаких действий, его руки висели неподвижно, но из глубины горла исторгся тихий покорный стон.

«Да!» – подумала Клодия, целуя крепче, так крепко, что ей самой было почти больно, – и толкнула Пола на потрепанные, старые диванные подушки. Еще никогда в жизни не испытывала она такого ощущения власти, даже когда они с Джеральдом играли в свои веселые постельные игры и она была «госпожой». Пусть только на краткий миг, но это была настоящая власть. Может, у Пола в запасе много всяких фокусов и он совсем не тот несчастный потерявший память мальчик, каким кажется, но здесь, сейчас, она знала, нутром чувствовала: он сделает абсолютно все, что она прикажет. Герой или злодей, он принадлежит ей.

Оторвавшись, хватая ртом воздух, она приблизила губы к его уху и пробормотала, позволив говорить бушевавшему в ней огню:

– Я дам тебе цель, Пол. Направление, в котором будешь двигаться, когда твоя жизнь вернется к тебе.

Она поцеловала его в шею, почувствовала губами бьющуюся жилку и подавила желание укусить его, будто новообращенный вампир. Отстранившись, взяла его голову в ладони, снова подалась вперед, пристально вглядываясь в лицо, и чуть не рассмеялась, когда его голубые глаза попытались взять ее в фокус.

Нет нужды объяснять, что это за цель, или спрашивать, хочет ли он ей следовать. Огромные черные зрачки и частое, прерывистое дыхание – достаточный ответ. Она еще раз поцеловала его, и он обвил ее руками.

– Прикоснись ко мне, Пол, – велела она, когда они оторвались друг от друга, тяжело и часто дыша после долгого и сложного сплетения губ и языков. – Сделай для меня доброе дело, пока я не передумала.

– С радостью, – ответил Пол с низким мужским смешком, от которого внутри у нее все восхитительно затрепетало. – О, с огромной радостью, – прорычал он и, потянув ее розовую майку, выдернул ее из-под пояса брюк. Длинные, тонкие пальцы образовали идеальные колыбели для ее болезненно чувствительных грудей.

– Да! – вскричала она, на этот раз отчетливо выразив свое торжество.

Пол стиснул ее именно с той силой, которой жаждало тело. Он перекатывал соски подушечками пальцев, и в какой-то миг – между грозившими ускорить кульминацию волнами наслаждения – Клодии пришла в голову мысль, что ее любовник может быть скульптором, настолько искусны его руки. Или даже пекарем, подумала она, смеясь от восторга, пока он с энтузиазмом мял ее и тискал. Выгнув спину, она подставила ему грудь, и он опустил голову и обжег поцелуем плечо. Смех обратился в тихие стоны, выражения страсти, встревожившей ее, когда он раздвинул вырез майки и с еще большим пылом прижался ртом к обнаженной коже.

Пола явно не беспокоило сравнение с Носферату. Снова и снова он покусывал ее шею, и эти легкие укусы острых белых зубов отзывались во всем теле восхитительным трепетом.

Клодия никогда еще не подвергалась такому раскованному и бурному сексуальному напору. Обезумев от желания, она царапала ногтями твердую, напрягшуюся спину и рвала рубашку. «Рубашку Джеральда», – отстраненно подумала она, и когда тонкая ткань затрещала, ей представилось, как муж аплодирует ее несдержанности и горячей импульсивности.

Тянущая боль сделалась невыносимой, предсказывая близость оргазма.

– Прикоснись ко мне, я сказала! – скомандовала Клодия, отдернув правую руку Пола от своей груди и настойчиво потянув ее вниз. – Я хочу чувствовать ее там! – Она сунула его пальцы себе между ног. – Давай же, действуй! Не тяни резину!

Твердо сжав ее бутон, Пол немного отстранился и пронзил ее твердым, почти гневным взглядом. Лицо его исказилось, губы покраснели от поцелуев и укусов; он засмеялся и начал разминать ей грудь и пах, при этом с неподдельной сатанинской радостью глядя прямо ей в глаза.

«О боже, что я наделала?» – подумала она беспомощно и исступленно, когда тело вспыхнуло, охваченное неистовым пламенем. Ее захлестнул оргазм, ею завладел ужас; она тонула в море сверкающего, искрящегося голубого огня. И внутри все содрогалось от наслаждения.