Жили-были двое - Екатерина Риз Страница 22

— Легче? Отчего?

— Ну… что с институтом всё закончилось.

— Это да.

Саша рискнула рассмеяться.

— Наверное, я с ума сойду от счастья, когда закончу институт.

— На самом деле, малыш, это страшно.

— Страшно?

— А думаешь, нет? До сегодняшнего дня всё в жизни было ясно. Чего хотели, чего ждали. Школа, поступление, институт, диплом. А теперь каждое решение нужно принимать взвешенно. Потому что дальше не исправить, дальше всё на чистовик. Никаких тебе экзаменов, которые можно пересдать.

Саша за руку его дёрнула.

— Перестань. Ты меня пугаешь.

— А ты думаешь, что наши сейчас празднуют? Они напиваются от страха.

Саша снова дёрнула его за руку и засмеялась.

— Хватит.

Ефимов обнял её за плечи.

— Ладно, не слушай меня. Я драматизирую.

Они некоторое время шли молча, и Саше очень хотелось спросить его про Лику, но она боялась. Боялась вызвать слишком бурную реакцию. Она сама с трудом переносила разговоры о свадьбе сестры, всю эту предпраздничную суматоху и обсуждения банкета. Каково, наверное, это было услышать Толе.

— Куда мы идём?

Она не ожидала этого вопроса, головой закрутила, пытаясь понять, где они. Когда поняла, потянула в другую сторону, через дорогу.

— Я не пойду туда.

— Саня.

— Я живу у бабушки. К Лике я не пойду.

Они перешли через дорогу, и тогда уже Толя притянул её к себе. Взял за подбородок и заглянул в глаза.

— Не злись на неё из-за меня.

Саша головой замотала.

— Не из-за тебя. Из-за неё самой.

— Перестань.

Саша поймала его взгляд.

— Ты ведь с ней говорил сегодня? И что?

— Я не буду это обсуждать.

— Я и так знаю.

— Малыш, ну что ты знаешь?

— Хватит называть меня так!

Ефимов голову опустил и прижался лбом к её лбу.

— Ты малыш. Бессмысленно на это злиться. — Он улыбнулся ей, вот только Саша не слишком в эту улыбку поверила. Толя просто уходил от темы, это было ясно, как Божий день. Но пока она раздумывала, что сказать ему, чтобы он, наконец, понял всю тщетность своих страданий и ожиданий, он её поцеловал. Поцеловал со страстью, которой Саша ещё никогда не знала. И её этой страстью смело, как бамбуковую хижину во время урагана. Толя прижал её к себе, сильная рука держала поперёк спины, а Саша за шею его обняла, как мечтала сделать весь вечер, и на поцелуй ответила. Может быть, неумело, может быть, наивно, но целовала она его с удовольствием, и всей любовью, что накопилась в ней за годы.

Ефимов отстранился, посмотрел на неё и улыбнулся, вполне искренне, и у Саши от сердца отлегло.

— Кто учил тебя целоваться?

На языке крутилось: «ты», но произнести это Саша так и не осмелилась. Вместо этого губы облизала, без всякого умысла, а Толя брови сдвинул, к ней приглядываясь и словно раздумывая, но уже через секунду вновь прижался губами к её губам.

— Пошли ко мне, мать на дежурстве, — предложил он, а Саше как-то не пришло в голову отказаться или просто задуматься. Они шли, обнявшись, и впервые за долгие годы, за все годы их знакомства, она не изводила себя мыслями о том, что Толя о Лике думает. Кажется, он впервые думает о ней, Саше, и когда наклоняется к ней за коротким, сумасшедшим поцелуем, обдаёт её губы горячим дыханием, в его взгляде отражается неподдельное желание.

Оба слегка потеряли голову. Саша не знала, как это бывает обычно, как себя ведёт мужчина, что нужно делать ей, чтобы всё получилось правильно и, как порой говорила Лика, особенно сладко. Саша лишь отвечала на Толины поцелуи, позволила прижать себя к стене, когда они вошли в тёмную квартиру. Куртка Ефимова упала на пол, съехав с её плеч, его руки тут же подхватили её под ягодицы, приподняли, а сам Толя со смешком поинтересовался:

— Кто позволил тебе носить такие юбки?

— У тебя сплошные вопросы, — пожаловалась она. Почувствовала, как раздвинулись в улыбке его губы, когда он принялся целовать её шею.

Он всё шептал ей «малыш», «мой малыш», и она ему верила. Казалось, что невозможно было любить его сильнее, она всегда так думала. Но той ночью Саша таяла от его прикосновений, и не верила, что всё это с ней наяву происходит. Как можно отказаться от его любви? От этой страсти, невероятной по своей силе, как можно отказаться и уйти? Может, поэтому Лика столько раз искала с Ефимовым встречи? Не любила сама, но всегда хотела, чтобы любили её. Вот так самозабвенно, настолько горячо. Саша даже не представляла, что бывает именно так.

— Сашка, — простонал он ей в губы, но тут же усмехнулся, правда, с капелькой боли и достаточной долей недоверчивости. — Глупая ты девчонка.

Саша ему не ответила, в этот момент не могла ответить, переживала ту самую боль, о которой столько слышала, вцепилась в плечи Ефимова, и только дышала. Дышала, глубоко, но неровно, но она старалась. Запустила пальцы в его волосы, поцеловала, когда он потянулся к ней, и тогда уже откинулась на подушку. Закрыла глаза. А Толя ещё некоторое время не двигался, сдерживался, сколько мог, потом наклонился к ней и снова осторожно поцеловал. Очень осторожно, очень нежно. Губы скользнули по Сашиной щеке, губам, потом по подбородку вниз. И в который раз прошептал:

— Мой малыш.

После они долго лежали в темноте. Не спали, но и не разговаривали. Саша точно не знала, что сказать, а Толя… Она понятия не имела, о чём он думал. Лежал, прижавшись щекой к её макушке, одну руку себе за голову закинул и таращился в темноту. Саша его лица видеть не могла, прислушивалась к Толиному дыханию, и боялась пошевелиться. Чувствовала его руку, что гладила её по бедру, и каждая минута казалась бесценной. В этой тишине, в этой темноте. Правда, потом он спросил:

— Почему ты не сказала?

Она помолчала, раздумывая, потом сказала правду:

— Ты бы испугался.

Он хмыкнул в задумчивости.

— Может быть. — Шевельнулся, получилось так, что потёрся щекой о её лоб. — Я похож на труса?

— Иногда ты похож на болвана.

Толя шлёпнул её по попе.

— Девчонка наглая.

Саша поневоле разулыбалась. А в следующий момент удивилась и забеспокоилась, когда Ефимов отстранился и на постели сел, повернувшись к ней спиной. Она тоже села, привалилась спиной к стене, край одеяла к груди прижала. Наблюдала за ним.

— Толь, что?

Он выпрямился, оглянулся на неё через плечо.

— Ничего. Пойду, покурю. А ты спи. — Встал, наклонился за своими боксёрами. Потом руку протянул, потрепал её по волосам. — Принести тебе попить?