Снова в его постели - Сьюзен Стивенс Страница 22

Данте набрал код, и дверь открылась. Свет вспыхнул автоматически, освещая ступеньки, ведущие вниз. Еще одна дверь, еще один код, и вот они внутри.

При виде просторного подземелья у нее захватило дух. Тускло освещенные шкафы со стеклянными дверцами стояли вдоль стен. В них были выставлены сказочные драгоценности. К своему удивлению, Карина увидела не только изумруды, но и бриллианты, как она предположила, из рудников Скаванги, о которых упоминал Данте. Сочетание холодного изумрудного блеска и разноцветья, создаваемого бриллиантами, завораживало.

– У меня нет слов, – призналась Карина, заметив вопросительный взгляд Данте.

– Это плохо, потому что мы пришли сюда для того, чтобы поговорить, – заявил он.

Он подошел к одному из шкафов и достал необработанный алмаз.

– Это я, – сказал он и положил камень ей на ладонь. – А это ты. – Данте выбрал еще один необработанный камень. – И оба с тайнами.

– Тебе известно, как заставить их раскрыть тайны? Хотя для начала ты должен знать, что именно ищешь.

«Нельзя ее недооценивать», – подумал Данте, криво улыбаясь и убирая камни на место. Он принялся знакомить Карину со стадиями обработки камней.

– Можно провести здесь экскурсии, как и на руднике? – спросила она, возвращаясь к делам. – Или обеспечение безопасности обернется для тебя головной болью? Видишь ли, я хотела бы, чтобы здесь побывали не только ВИП-гости.

В глазах Данте мелькнула радость. Она думает о том же, что и он!

– Люк как-то обмолвился, что ты оплачиваешь учебу одной девочки.

– Да, – неохотно согласилась Карина и добавила: – Хотя Люк не должен был тебе ничего говорить.

– Разве этого нужно стыдиться?

– Джада не хочет, чтобы об этом кто-нибудь знал. Так зовут эту девочку, – пояснила она.

– Я помогаю многим, но не интересуюсь их именами… И давно ты занимаешься благотворительностью?

– После… – Карина умолкла.

После того, как она потеряла ребенка, понял Данте.

– Конечно, по масштабам это несопоставимо с тобой или с моим братом, – продолжила она. – Просто я делаю то, что могу себе позволить.

– Для девочки это очень много.

– Так я могу включить в план экскурсии сюда для детей и подростков?

– Решай сама, – пожал плечами Данте.

Про себя он решил, что это отличная идея: открыть молодежи двери в новый мир, связанный с драгоценными камнями. Может, Карина уже на пути обретения себя прежней?

Тем не менее Данте выдвинул ей стул, показывая, что он не забыл цель приезда сюда. Взгляд Карины метнулся к двери. Он скрестил руки на груди и прислонился к стене. Она медленно опустилась на стул. Данте отлепился от стены и тоже сел. Их колени почти соприкасались.

Напряжение стало осязаемым.

Он молчал, и наконец Карина сдалась.

– Хорошо, – вздохнула она. – Что еще ты хочешь знать?

– Все. Как ты сама заметила, время идет, а нам предстоит полно работы.

– О некоторых вещах не так-то просто рассказывать, – пробормотала она, глядя на свои руки.

– Разве ты не поведала мне о самом печальном? – Данте взял ее за руки.

Карина высвободилась и положила руки на колени.

– Я не могу. Ты выбрал свой путь, я – свой.

– Я прошу, Карина…

Молящие нотки в голосе Данте прозвучали неожиданно. Но выполнить его просьбу…

На ее лице отчетливо читалась борьба. Данте был не только старым другом, но на данный момент еще и важным клиентом. Однако впустить его в свою душу было невероятно тяжело.

– Я хотела бы уйти отсюда. Пожалуйста.

Данте несколько секунд пристально смотрел на нее, но возражать не стал.

– Как тебе будет угодно.

Он подошел к двери и набрал код.

Карина не двигалась. Затем она вздохнула и вдруг сказала то, что он надеялся услышать.

– Ты прав. Если я уйду, это слишком легкий выход для меня. Для нас обоих.

Неужели она собирается раскрыть перед ним душу? Если так, он будет слушать затаив дыхание. Данте подавил желание привлечь ее к себе и заверить, что все будет хорошо и что он позаботится об этом. Карина должна помочь себе сама.

Данте сжал кулаки, пока она собиралась с духом. Ему безумно хотелось дотронуться до нее. Но он молча ждал, когда она заговорит.

Крепко зажмурившись, пытаясь удержать подступившие слезы, она начала:

– Ты не сомневаешься, что, если бы у меня был ребенок, я сказала бы тебе?

– Нисколько.

Она кивнула:

– Сначала мне было тяжело, но потом я привыкла. Жизнь не прекращается, когда происходит трагедия. Просто поразительно, в чем только люди черпают утешение. – Карина грустно улыбнулась, отчего его сердце едва не разорвалось. Она протянула руку и коснулась его, словно ему, а не ей нужна была поддержка. – Я обещаю: то, что произошло, не отра зится на моей работе.

Опять она говорит не то, расстроился Данте. Карина по-прежнему что-то скрывает, что-то очень важное. Что лучше приведет ее в чувство, чем хорошая встряска? Сейчас он это ей обеспечит…

Данте спросил:

– Как быстро ты завела любовника после потери ребенка?

Этот вопрос был для нее как пощечина. На секунду мозг женщины отключился, а затем в памяти всплыли предупреждения врачей: на то, чтобы свыкнуться с трагедией, пережить ее, понадобится много времени, и нельзя ускорять этот процесс.

Она не послушалась. Тогда она была готова на все, лишь бы уменьшить боль. К тому же Карине казалось, что это поможет ей забыть Данте. Будущее показало, что это была самая большая ошибка в ее жизни.

– Я жду, – прервал он затянувшееся молчание.

Карина покачала головой:

– Ты не имеешь права задавать мне этот вопрос.

– Я внимательно тебя выслушал. Я старался не только слушать, но и слышать, и чувствую, что ты недоговариваешь. Что именно? Мне нужна правда, и ничего, кроме правды. Если ты не готова, лучше не пытайся прикрываться неубедительными отговорками.

– Я рассказала все, – настаивала Карина, но голос ее слегка дрожал. – Ты не несешь ответственности за мою жизнь. И у тебя нет на меня никаких прав, поэтому я пойду. Пожалуйста, – зачем-то добавила она.

Данте резко притянул ее к себе.

– Даже если бы у меня было десять жизней и все их я посвятил бы тебе, я никогда не смог бы загладить свою вину. Поэтому, если ты надеешься, что я позволю тебе уйти, позволю держать все в себе, ты заблуждаешься.

Карине стало стыдно. И еще она была ошеломлена этой вспышкой страсти, хотя должна была бы помнить, что эмоции Данте всегда били через край.