Укус скорпиона - Микола Адам Страница 22

Женщина-терапевт, лет тридцати с хвостиком, довольно стройная и миловидная шатенка с короткой стрижкой и симпатичным колечком на безымянном пальце, взволнованно захлопала ресницами, разглядывая снимок Юлькиных легких.

– Что-то не так? – спросила ее Юлька, подозревая неладное.

Врач попросила Юльку присесть пока, кому-то позвонила, попросила зайти к ней. Через несколько минут вошла женщина в белом халате постарше и пошире. Они обе изучали ее снимок, не издав ни звука, переговаривались глазами. Юлька поняла, что с ней точно что-то не так.

Та, что постарше, вышла. Хозяйка кабинета кусала губы, сев за рабочий стол. Видимо, она собиралась с мыслями, чтобы сказать Юльке что?…

Юлька, в свою очередь, молчала тоже, никак не помогая врачу. Предчувствуя беду, отсрочивала вердикт.

– Вы такая молодая, – наконец заговорила терапевт, прокашливаясь, будто ей наступили на горло, – но дело в том, – нервно забарабанила пальцами по столу, – что болезням плевать на возраст…

Юлька застыла, напрягая слух, чтобы не пропустить ни одного слова врача.

– У вас пятно, – продолжала, безжалостно продолжала говорить терапевт, – хорошее такое пятно на правом легком, отчетливо зримое. Ошибки быть не может, поскольку мы продублировали и результаты оказались идентичны.

Она замолчала, опустив глаза в пол, скрестила пальцы в замок.

– Я… умру? – прошептала Юлька, ужаснувшись этим словам, но не сдалась, не заплакала, не выказала слабость. Только не здесь.

– Я не знаю, – развела руками терапевт. – Честно не знаю. У вас либо рак, либо туберкулез. Выбирайте сами, что больше нравится.

– Очень утешительно, – выдохнула Юлька. В глазах ее потемнело, заскакали разноцветные зайчики, не хватало воздуха и подташнивало. Она рванула воротник блузки, застегнутый наглухо, посыпались пуговицы на пол. Медсестра бросилась их подбирать. Стало полегче.

– Мы готовы выписать вам направление в тубдиспансер… – засуетила бумагами терапевт.

– Не надо, – резко тормознула инициативу Юлька.

– Если вы не хотите госпитолизироваться, вы вправе, разумеется, отказаться, но мы обязаны отправить туда ваши снимки…

– Отправляйте, – не возражала Юлька. Она встала с кушетки, направилась к выходу из кабинета. В дверях остановилась, ухватившись за ручку. – А как-то помягче, – обернулась к врачу, – нельзя было?…

Терапевт пожала плечами. Вполне возможно, ей впервые приходилось говорить в глаза человеку о его неизличимой болезни.

– А если бы у меня было сердце слабое? – посетовала Юлька. – Если бы я окочурилась от новости прямо тут?

– Извините, – произнесла терапевт. Что еще она могла сделать или сказать в сложившейся ситуации.

– Прощайте, – произнесла Юлька, открыла дверь и вышла в вестибюль, едва не сбив молодого человека в дверях, дожидавшегося своей очереди. Она не извинилась, как и он. Она вообще его не видела, не видела никого, будто ослепла.

Какой-то сердобольный дедок (Юлька определила возраст по голосу – надтреснотому и шамкающему, отдающему неприятным запахом старости), темное пятно, расплывчатый силуэт, спросил, может ли он ей чем-нибудь помочь. Юлька ответила бы в другой ситуации шуткой, но не сейчас. Ее подташнивало, быстрее хотелось на свежий воздух, вдохнуть его, оперевшись о что-нибудь устойчивое и прочное, потому что ноги слабели и гнулись, как мачты при крушении корабля. Нехватка кислорода была сродни шторму в океане. Преодолевая слабость, борясь с ней, будто антивирусная программа с червем, Юлька, наконец, оказалась на крыльце поликлиники, прислонилась к стене, пригвожденная потоком солнечного света и дуновением ветерка. Она дышала открытым ртом во всю силу легких, тем, что осталось от них, если верить медзаключению, пока не полегчало. Во всяком случае, тошнота прошла и вернулось зрение. Глаза тут же резануло солнцем, как мечом.

– Пиздец, – первый раз в жизни выругалась Юлька, подойдя к скамейке под молодым жалким чахлым деревцем с тонкими голыми больными ветками. Она села на скамейку, закинув ногу за ногу, и ей захотелось закурить. Но Юлька никогда не курила и сигарет у нее не водилось, а «стрелять» у прохожих желания не возникло. – Пиздец, – грустно улыбнулась девушка, – умру от болезни курящих, не выкурив ни одной сигареты. Даже обидно.

Она громко горько засмеялась.

А погода шептала, вернее, щебетала воробьиными тушками. Скоро станет совсем тепло. Жизнь продолжится. Без нее. Юльке вдруг стало так себя жалко, что она заплакала, но не навзрыд, молча, одними глазами, кусая губы. Слезы текли по щекам, притормаживая на губах. Юлька слизывала языком их солоноватую сущность.

Она достала телефон. Ей нужно было кому-нибудь позвонить. Но кому она могла рассказать о своей беде? Всем плевать на чужое горе. «Это не со мной», – облегченно вздохнут. Руслан? Этот эгоистичный самец никого не любил, иначе не работал бы в органах. В милиции сотрудников первым делом учили холодности и равнодушию. Секс и кино – все, что его интересовало. Юлька думала, что между ними то самое, после чего люди создают семьи и живут душа в душу. Ошибалась. Она у него не единственная. Руслан трахал, именно трахал одновременно с ней еще двоих, всегда спешил, поглядывая на часы. Юлька с одной из них застала его. Пришла раньше времени. Сама виновата. Счатье в неведении. Знание – еще та сила, разрушительная. Ладно бы молодая, Юлька поняла бы, хотя сама еще не перешагнула двадцатипятилетний рубеж. А этой Алине точно под сорок! Высокая, тощая, с лошадиным лицом, но главное, старая, с морщинами, с редкими крашенными-перекрашенными волосами и дряблой шеей. Он не оправдывался. Как же, какой мент станет оправдываться в своих действиях. Он всегда прав. Хозяин жизни, блин!.. Сказал, что ей ничего не обещал. Не нравится, до свидания! Юльке бы развернуться и уйти и никогда не возвращаться, но она любила его. И эта любовь превратила ее в рабыню. Руслан делал с ней все, что хотел, прекрасно зная, что Юлька в его власти. Занимаясь с ней сексом, нет, трахая ее, Руслан будто мстил Юльке за ее несвоевременный приход и последствия этого. Потом он сказал, что скорее женится на Алине, чем на ней. Его мама заинтересована в этом браке. Алина – подруга детства и первая женщина Руслана, его госпожа в буквальном смысле. В сексе с ним она доминировала. С Юлькой и другими девушками Руслан компенсировал свое унижение. Больной ублюдок.

Юлька удалила его номер из своего телефона и облегченно вздохнула. Она набрала Людочку – единственного человека, с кем было легко. Людочка и сама была легкая, как бабочка.

– Алло, – жизнерадостно отозвался голос подружки в трубке.

– Привет, – улыбнулась сквозь слезы и Юлька. – Ты где? – Она очень хотела встретиться с ней, зарядиться, как телефон, от нее верой в жизнь. Эгоистично, конечно, но от Людочки не убудет. Она никогда не унывала, не отчаивалась, всегда оставалась позитивной и в хорошем настроении, что бы с ней не приключалось.

– Привет, Юля! – растягивая слова, произнесла Людочка. – Ты не поверишь, где я! А я на работе. Нет, не устроилась, если ты подумала. Маму заменяю в ее киоске на Плеханова, представляешь?