Воспевая бурю - Мэрилайл Роджерс Страница 22

– Хочешь помолиться над местом их пос­леднего успокоения? – мягко спросил у маль­чика Ивейн.

Согретый сочувствием, Киэр тем не менее усты­дился своей утренней вспышки и слез. Это было тем более стыдно, что случилось при Ивейне, таком сильном и сдержанном. Изо всех сил стараясь не выдать волнения, мальчик кивнул, и яркие лучи предзакатного солнца сверкнули у него в волосах.

– Ради спасения души моего отца…

Сдавленный голос внезапно прервался, но Ивейн ошибался, решив, что это от слез комом стоявших у мальчика в горле. На самом деле, тот вдруг опомнился, сообразив, что есть вещи, о ко­торых он должен молчать; еще мать предупреж­дала его об этом.

Пока Киэр осенял себя крестом и, склонив го­лову, беззвучно молился, Ивейн стоял рядом почти­тельно, неподвижно. Ему была понятна боль маль­чика. Он и сам ведь потерял и родителей, и бабушку с дедушкой, и утратил почитаемого наставника.

Когда последнее прощание закончилось, Киэр взглянул на темноволосого спутника. Мальчик ко­лебался, не решаясь задать мучивший его вопрос.

– Почему мы не нашли Сайэн? – Киэр не осмеливался признаться в своей догадке, но в словах его звучало затаенное волнение. – Я думаю, вдруг она осталась жива, но ее похитили.

– Сколько лет было твоей сестренке? – не­громко спросил Ивейн, пытаясь найти объясне­ние, которое рассеяло бы тревогу мальчика. Он, правда, сам удивлялся, как это родители не дер­жали рядом с собою ребенка в последней отча­янной попытке спастись от огня.

Киэр поморщился. Он понял, на что намекает Ивейн. Такая малышка могла сгореть полностью.

– Три лета прошло, как она появилась на свет.

–Твои предки предавали огню умерших, так что ты должен знать, что жар его может без ос­татка уничтожить любого человека, что же ка­сается существа столь крохотного…

Жрец оборвал себя, не желая доказывать оче­видное.

Киэр еще сильнее закусил губу, не решаясь ни о чем больше спрашивать. Ведь тогда ему при­шлось бы объяснять, почему он еще сомневается.

Тяжелое молчание было прервано отчаян­ным кудахтаньем. Не веря своим ушам, Киэр обернулся и увидел свою любимую курицу, та не­истово хлопала крыльями, по-видимому, отгоняя зверька, пытавшегося подкрасться к ее укрытому в густой траве гнездышку.

– Сайу! Я так и знал, что ты нас всех пере­живешь!

На время все опасения были забыты, глаза Киэра вспыхнули при виде еще одного пережившего пожар существа, и он оросился к птице, поднявшей при этом еще больший переполох.

Ивейн недоуменно нахмурился. «Сайу» – валлийское слово, означавшее курицу или цыплен­ка. Второй раз за этот день он слышал, как жи­вотных окликали словами его родного языка. То, что Анья назвала так лисенка, было понятно. Ее мать была чистокровной валлийкой, как и он сам. Но саксонский мальчонка? У него-то это откуда?

Киэр от возбуждения не заметил любопытства своего спутника. Он вдруг остановился на всем бегу и стал с осторожностью подбираться к курице. Ти­хонечко пощелкивая языком, он успокоил птицу настолько, чтобы протянуть руку и осторожно вы­тащить из-под нее яйцо – сначала одно, потом еще и еще, пока не набрал целую горку. Задрав повыше подол рубахи, он сложил в него все добытое.

– Вы только посмотрите, какая молодчина старушка Сайу!

Киэр, широко улыбаясь, повернулся к жрецу.

– Да, похоже, нам предстоит нелегкая зада­ча. Придется что-то придумать, чтобы доставить твою добычу в пещеру в целости и сохраннос­ти, – сказал Ивейн, широко улыбаясь.

Киэр не предвидел подобного затруднения, и радость его сразу померкла.

Желая вернуть хотя бы искорку радости не­счастному мальчугану, Ивейн поразмыслил и нашел выход. Веселые огоньки заплясали в ярко-синих глазах.

– Думаю, я знаю, что делать.

Жрец направился к Сгоревшему стволу дерева. Прежде его крона нависала, должно быть, над плос­кой кровлей дома. Там он оставил котомку. Он до­стал из нее сложенный мешок, в который могло по­меститься содержимое небольшой корзинки.

– А что ты скажешь, если мы наполним его травой, а потом аккуратно уложим твои сокровища? Тогда, если ты понесешь его с осторожностью, им будет там так же уютно, как и в гнездышке Сайу.

Нарвав побольше свежей травы, Ивейн при­ступил к выполнению своего плана, и Киэр с удо­вольствием помогал ему, пока они не набили мешок. Сияя от радости, Киэр бережно уложил яйца, одно за другим, на мягкую подстилку.

Мальчику было поручено нести мешок в пе­щеру, и он охотно пошел следом за своим стар­шим другом, оказавшимся таким необыкновен­ным человеком: не только сильным, но и все по­нимающим. Боясь снова предаться печальным воспоминаниям – все равно ведь ничего не из­менишь, – Киэр не стал оглядываться назад, на навеки утраченный дом. Невидящим взглядом смотрел он в широкую спину мужчины, шедшего впереди по тропе, слишком протоптанной.

Внезапно обостренным чутьем друид уловил еще неясную, точно витавшую в воздухе, опас­ность. Для кого? Для них или для беззащитной девушки, которая ждала их в пещере? Ивейн отбросил предосторожности, предполагающие, что никто из непосвященных не должен наблю­дать его действий. Жрец резко свернул с дороги и повел паренька вверх по заросшему склону горы. Он безошибочно выбирал путь там, где другие увидели бы только непроходимую чащу. Так они быстрее доберутся до пещеры.

План был прекрасный, но не рассчитанный на встречу с кем-либо. Кто-то напрямик ло­мился через кусты. Ивейн, толкнув Киэра в ближайшие заросли, выхватил из ножен меч. Расставив пошире ноги, с мечом наизготовку, он стал внимательно вглядываться в кусты, от­куда слышался шум. Когда из зарослей пока­зался приземистый воин, Ивейн затянул не­громкую, протяжную песнь. Киэр, с широко раскрытыми от удивления глазами, пытался расслышать слова, хотя голос певца временами и опускался до невнятного шепота…

Второй раз за этот день Анья проснулась от солнечного света, падавшего через отверстие пе­щеры, – только тогда небосклон золотили рас­светные, а теперь предзакатные лучи.

Еще в полусне, ни о чем не задумываясь, де­вушка зевнула и потянулась. Она сейчас же про­снулась окончательно, почувствовав, что боль в боку притупилась. Вероятно, ребра все-таки не были сломаны, это был просто ушиб. Приобод­рившись от мысли о скором выздоровлении, что, конечно же, обрадует Ивейна, Анья села и тут же заметила, как солнечный луч вспыхивает, от­ражаясь от кристалла на посохе, который Ивейн оставил в тени. Ее сразу же охватила тревога.

Девушка с беспокойством смотрела любимо­му вслед, когда он с мальчиком вышел из пещеры и исчез в лесу, где, без сомнения, скрывались враги. Ивейн, правда, считал, что она выросла вдали от тревог и не ведает об опасностях, но Анья не была так наивна. Она не думала, что, если рядом нет воинов, превративших в руины дом Киэра, им больше не о чем беспокоиться. Да, Ивейн шел по опасным дорогам. К тому же, ради того чтобы избежать вопросов саксонского мальчугана, он вышел в путь без посоха, наделяв­шего его магической силой. Все, что могла сде­лать Анья, когда Ивейн и мальчик ушли, это про­изнести заговор о прикрытии. Так она и посту­пила, хотя ее и снедало беспокойство. Она ведь не могла встать с постели и спела заклинание под сводом пещеры, лишенная даже маленького кристалла, спрятанного Ивейном вместе с одеж­дой. А потому слова ее не соответствовали же­лаемой цели. Певучее, мелодичное заклинание девушки сменилось вскоре самозабвенной мо­литвой. К ней она добавила просьбу о скорей­шем выздоровлении: ей не хотелось больше ис­пытывать терпение возлюбленного.