Нежная душа. Сиротка - Мари-Бернадетт Дюпюи Страница 22

Молодая женщина, которая не знала истинную причину тревоги матери, уже была готова пообещать, что весной поедет на прослушивание в Квебек. Но тут вернулась Шарлотта, и она передумала. Вошел официант с подносом. В белых фарфоровых чашках дымился аппетитно пахнущий напиток. Какое-то время они молча наслаждались теплым шоколадом. Наконец Лора поставила чашку на стол и сказала, обращаясь к Эрмин:

— А вот и мсье Дюплесси! Он остановился в Робервале, вероятнее всего, в компании возлюбленной.

— Я встретила его на набережной, перед началом гонки, — ответила молодая женщина. — Он кажется мне немного странным — его повадки, манера говорить…

— Это правда, он не похож на тех, с кем нам доводится общаться, — признала Лора.

Эрмин погладила мать по запястью.

— Мамочка, дорогая, вернемся в Валь-Жальбер, прошу тебя!

Октав Дюплесси поприветствовал их, приподняв шляпу, и направился к главной лестнице. Эрмин с Лорой даже удивились, что он не подошел поговорить с ними.

— Не так уж сильно он во мне заинтересован, — заметила Эрмин, единственной заботой которой в эту минуту было вернуть Лору «в лоно семьи».

На деле все было наоборот. Импресарио поднимался по красным бархатным ступенькам и думал о том, что нашел редчайшую жемчужину, из которой сделает диву. Он подождет; эту влюбленную супругу и мать нельзя брать нахрапом.

«Она от меня не уйдет», — подвел он итог размышлениям, поднявшись на свой этаж.

Между тем Лора, вняв мольбам дочери, согласилась отложить на время свое пребывание в Робервале. Эту «победу» Эрмин удалось одержать с помощью простейшего логического довода.

— Неужели ты всерьез полагаешь, мам, что Ханс сможет собрать для тебя чемодан? Если ты хочешь пожить здесь несколько дней, сделай это, но не в такой спешке! Лучше собраться как следует.

— Ты права, — признала ее мать. — Боже мой, в свои восемнадцать ты более рассудительна и благоразумна, чем я.

Эрмин посмотрела на красивое лицо матери.

«Буду ли я такой же через двадцать лет? — подумала она. — У мамы молочно-белая кожа и несколько незаметных морщинок. Но она выглядит такой грустной!»

Вошел Ханс Цале. Бедолага, он сильно продрог.

— Вы оставили меня замерзать на ледяном ветру, дамы, — сказал он с натянутой улыбкой. — Я ждал, ждал, но обо мне, наверное, все забыли. Эрмин, похоже, участники гонки возвращаются. Слышен собачий лай, и какой-то паренек уверяет, что видит вдалеке первую упряжку.

— Мама, пожалуйста, пусть Мукки побудет с тобой в тепле, — попросила молодая женщина. — Я хочу это увидеть!

— Я тоже пойду! — заявила Шарлотта, вставая. — Я точно знаю, Тошан приедет первым!

Взявшись за руки, они побежали на набережную. Закат окрасил замерзшее озеро в багряно-алые тона. Небо, снова чистое, казалось пламенеющим. Это зрелище очаровало Эрмин. Она ощутила себя крошечной и незначительной в сравнении с грандиозной магией природы. Шарлотта стояла рядом, широко распахнув удивленные глазенки. Никогда еще она так не радовалась, что снова может видеть.

— Посмотри, Мимин, посмотри туда! — закричала она. — Там две упряжки!

Пожилая дама, присутствовавшая при старте, остановилась рядом с ними. Бобровый капор покрывал ее убеленную сединами голову.

— Мой Гамелен придет первым! — объявила она. — Этот молодой индеец слишком хилый и щуплый! А его собаки доброго слова не стоят!

— Мой муж — хилый?! — возмутилась Эрмин. — Вот уж нет!

— А, так это твой муж? — переспросила пожилая дама. — Гамелен — мой племянник, сын сестры, она на двенадцать лет младше меня. Тебя я узнала, моя девочка. Ты пела в церкви в день ее открытия. Ты ведь из Валь-Жальбера?

— Да, мадам!

— Берта, зови меня Берта! Я произвела на свет одиннадцать ребят, но больше всех люблю племянника Гамелена.

Эрмин вежливо кивнула. Глаза ее были устремлены к темным точкам, движущимся на фоне розовато-белого снега, в которых уже можно было угадать собак и стоящих на полозьях саней мужчин. Послышались крики — погонщики подбадривали своих выбивающихся из сил животных. Эрмин показалось, что в мужчине, который собирал ставки, она узнала старшего мастера лесопилки в Ривербенде, где сейчас работал Тошан.

Старая Берта со смешком пожала ей руку.

— Смотри-ка, мой Гамелен обошел твоего индейца!

— Ни за что! — воскликнула Эрмин. — Дюк! Давай, мальчик, давай!

Немногочисленные зрители, собравшиеся, чтобы увидеть финиш гонки, тоже стали кричать, подбадривая своих фаворитов. Показалась третья упряжка. Шарлотта хлопала в ладоши, разделяя всеобщее волнение. Теперь любой мог разглядеть напряженные лица Тошана и его основного соперника. Их собаки задыхались, раскрыв устрашающего вида пасти, вывалив языки.

«Тошан непременно придет первым! — сказала себе Эрмин. — Если он проиграет, то будет в плохом настроении много дней! Но нет, ведь у него сани моего отца, он не может проиграть!»

Воспоминание о Жослине взволновало ее. Она сложила руки на груди и закрыла глаза. Именно в этот миг Дюк с остальными собаками сделали последний рывок. До них донесся вибрирующий от гнева вопль Гамелена и победный — Тошана.

— Мимин, он выиграл! — в восторге крикнула Шарлотта. Ее глазенки сверкали. — Твой муж выиграл!

— Правда? Я не сомневалась, что так и будет!

Старая Берта была вне себя от гнева. Размахивая руками, она принялась поносить всех и вся. В это мгновение рядом с Эрмин и Шарлоттой появился Симон.

— Не машите так руками, мадам, — сказал он любезным тоном. — Невозможно понять, что вы говорите!

— Тебя, молокососа, не спросила!

Эрмин схватила Симона за руку и увлекла за собой. Она не решалась приблизиться к Тошану, который разговаривал с Гамеленом и третьим участником гонки.

— А где четвертая упряжка? — спросила она. — На озере больше никого не видно. Надеюсь, с ними ничего плохого не случилось?

— Нет, — ответил Симон. — Я слышал, четвертый тип отказался ехать обратно. Остался в Перибонке. Тошан положит в карман пятьдесят долларов, а может, и больше. Посмотри, как он доволен! Иди, иди поздравь его!

— Нет, не хочу его отвлекать, — сказала молодая женщина. — Ему не понравится, если я подойду сейчас. Иди лучше ты и скажи, чтобы подошел ко мне, как только сможет. Я оставила Мукки с матерью, она ждет меня в «Château Roberval».

Молодая женщина трепетала от нетерпения. Она мечтала оказаться с мужем наедине, хотя и знала, что этого не случится. Шарлотта, которая всегда тонко чувствовала эмоции старшей подруги, сказала, что предпочла бы вернуться в отель.

— Если Мукки проголодался, я его успокою, — пообещала она. — Я даю ему пососать мой мизинчик, и он перестает плакать!