Чужак - Зоэ Арчер Страница 22

Тут Элис поднялась. Когда же он отодвинул стул, чтобы освободить ей место, их руки соприкоснулись. Она принялась убирать пустые тарелки, и Саймон вскочил, чтобы ей помочь. Элис пыталась остановить его, но он настоял. Их пальцы снова соприкасались, пока они передавали друг другу посуду. Когда на столе ничего не осталась, она поставила чайник на плиту и сняла три кружки с крючков на стене.

– Черт! Забыла попросить у соседей четвертую.

Прежде чем он успел сказать, что не хочет чаю, она вылетела из дома. Саймон же уселся на свое место. Огонь в плите все еще горел, но казалось, что тепло и свет исчезли после ухода Элис.

– Она задаст мне трепку, если я попытаюсь извиниться за нее, – со вздохом пробормотал Генри.

– Не за что извиняться, – ответил Саймон.

– Она всегда была упрямой, – продолжал Генри. – А когда шесть лет назад наш па погиб в шахте, а ма заболела и тоже умерла, потому что у нас нет хорошего доктора, – вот тогда Элис обрела цель в жизни.

Улыбка тронула губы Саймона, но сердце сжалось от сочувствия к старшим Каррам. Впрочем, история эта была самой обычной. Невольно вздохнув, он пробормотал:

– Я понимаю, что это такое.

У него всегда была какая-то цель, и борьба его никогда не заканчивалась. Но он, в отличие от Элис, никогда не боролся за себя – только за других. Даже в армии чаще всего заботился не о себе, а о том, как уберечь от смерти своих друзей.

При мысли об этом Саймон нахмурился. Почему он никогда не сражался за себя, всегда за кого-то? Может, потому, что легче защищать других, чем самого себя?

Как странно… Ведь когда у него самого возникали конфликты с близкими, он отступал – и искал другую войну, чтобы воевать за интересы других людей.

– Вот и мы! – Элис вошла в кухню, размахивая глиняной кружкой. – Она выщерблена только в одном месте, поэтому поставим ее для гостя. Поверните ее ручкой вправо, чтобы не поранить губы.

Несмотря на возражения невестки, Элис принялась готовить чай.

– Я сама могу обо всем позаботиться, – пробурчала Сара.

– И ковылять по комнате со своим огромным животом, сбивая все на пол? Нет, спасибо.

Интонации Элис были шутливыми и добрыми, и ее невестка только улыбалась.

Вскоре чайник засвистел, и Элис добавила молока в каждую чашку, прежде чем налить чаю. Минуту спустя на столе появились четыре полные кружки, а также тминный кекс, ранее завернутый в тонкую муслиновую тряпочку. Саймон поднес кружку к лицу, вдыхая душистый аромат. Чай был лучше, чем тот, что подавали в доме холостяков, но по сравнению с тем, что пили в доме его отца, просто жалкие черные палочки. Отец пил чай специального сорта – смесь «Ассама» и «Формозы», – а молоко всегда добавлялось в последнюю очередь. Но сейчас Саймон с удовольствием прихлебывал чай, который казался ему намного вкуснее, чем любые специальные смеси, поданные в севрском фарфоре.

Откинувшись на спинку стула, он спросил у Элис:

– Это крестовый поход одной женщины с целью изменить ситуацию на шахте? Или кто-то еще готов рисковать?

– Не так отчаянно, как я, – с улыбкой ответила девушка.

– Тогда зачем все это?

– Но кто-то ведь должен. Почему не я? – Она поставила кружку на стол и добавила: – Возможно, другие пока боятся. – Элис положила ладони на грубую деревянную поверхность.

– Мне кажется, что каждый должен бороться за свои права – независимо от того, лорд он или слуга, – заметил Саймон.

– Вот уж не знаю… – нерешительно протянула Сара. – Если бы люди знали свое место, все были бы довольны.

– Подумай обо всем хорошем. Вспомни, что случилось в мире, потому что люди не были довольны, – заявила Элис. – Аболиционисты, например. И доктор Блакуэлл.

– Кто это? – спросил Генри.

– Женщина-доктор, которая боролась за образование и медицинское обслуживание для женщин, – пояснил Саймон.

Несколько секунд они с Элис молча смотрели друг на друга. Казалось, никто из них не ожидал, что собеседник знал, кто такая Элизабет Блакуэлл. Но оказалось, что оба знали.

– Все это так рискованно… – расстроилась Сара.

Но Саймон почти не слышал ее. Они с Элис по-прежнему смотрели друг на друга, не отводя глаз.

– Да, за все приходится платить свою цену, – вздохнула Элис.

Сердце Саймона громко застучало в груди. Было совершенно очевидно: они хотели одного и того же. Он и Элис Карр. Только он действовал более осмотрительно. Она же шла напролом, паля из всех орудий. Неумолимая в своих требованиях, она шла с открытым забралом.

Но Саймон всегда был осторожен. Чтобы восстановить справедливость, он использовал стратегию благоразумия. И никогда не шел в лобовую атаку, прибегал к уловкам, уверткам, маскировке.

А теперь он поужинал в крошечной кухне чистого, но убогого домика, состоявшего всего из двух комнат. Постель Элис была скрыта за занавеской – единственное, что было скрыто в этом доме. И все тут были именно такими, какими хотели казаться. Полная честность. Единственный притворщик – это он.

Тайное расследование пока что завело его не слишком далеко. Но у него уже складывался план, и он нуждался в помощи Карров, чтобы его осуществить. И он больше не хотел притворяться: не хотел притворяться в ее присутствии.

Однако же… Увы, растущее доверие между ним и Элис могло быть навсегда разрушено. Впрочем, такова цена работы в «Немисис». Дело всегда на первом месте. Его собственные нужды и потребности неизменно отходили на второй план.

И он с этой ценой был согласен, поэтому… Да-да, настало время снять маску.

Какое-то неуловимое изменение произошло в лице Саймона – словно он готовился перепрыгнуть через пропасть. И Элис от этого стало не по себе. Но она вынудила себя оставаться неподвижной, хотя хотелось вскочить – и бежать.

– Есть кое-что такое, что вы все должны знать, – заговорил он очень тихо, словно боялся, что его могли подслушать. – Я приехал сюда не для того, чтобы найти работу механика. Я должен пресечь те безобразия, что творятся в компании и среди местных стражей закона. Я хочу вам помочь.

Никто не пошевелился, никто не заговорил, словно все окаменели.

– Так вы… не Саймон Шарп из Шеффилда, – пробормотала Элис, похолодев.

Он улыбнулся:

– Я действительно Саймон. Но не могу назвать свою фамилию. И я из Лондона.

Элис помотала головой – та словно наполнилась ватой. Но она была в полной уверенности, что все правильно расслышала. И теперь все стало ясно. Грубый шеффилдский выговор Саймона исчез, и он заговорил как образованный джентльмен. Даже управляющие шахтой казались неотесанными провинциалами по сравнению с ним.

Ей стало нехорошо. Ноги словно увязли в зыбучем песке.

«Господи, кто он»? – спрашивала она себя.