Ледяной дом - Андреа Йорк Страница 22

— Но кто мог знать, что с тобой приключится такое?

— Какая разница?! — Саманта завелась. — Упала я с лестницы или нет, это не имеет никакого значения. Проблема в том, что, оставив меня, ты уехал кататься с Кейт, да еще переночевал у нее дома! — Ее горящие глаза смотрели на него с вызовом. — А я это время одна… В твоем доме. Ты не имел права оставлять меня!

Кен выглядел растерянным. Саманту начал раздражать его вид. Он ведет себя, словно маленький мальчик! — вдруг подумала она.

— Я не хотел… Честное слово, не думал, что все так выйдет, — вяло промямлил Кен.

— Ты меня что, не слышишь?! Понятное дело, ты не мог знать, что я упаду…

Кен неуверенно перебил ее:

— Я имел в виду совсем другое.

— Очень интересно послушать, — съязвила Саманта.

— Ты опять ревнуешь, — улыбнулся он.

А вот это уже выше ее сил! Да, Кен неплохой парень, но раньше она не замечала в нем этой непроходимой тупости!

— О, Кен! Не неси ерунды! Ты опять за свое. — Саманта глубоко вздохнула. — Итак, что же ты имел в виду?

— Мама долго уговаривала Кейт остаться ночевать у нас. Ведь они с Джеком все равно собирались улететь отсюда в Анкоридж и провести там пару дней.

Это еще зачем? — пронеслось в голове у Саманты. Но спрашивать об этом она не стала.

— И?..

— Ну вот, а телефонная линия, как это часто бывает в здешних краях, вышла из строя, — продолжал оправдываться Кен. — А дома у нее отец, который ужасно переживал бы, если бы Кейт не вернулась. Поэтому мы решили совершить небольшую прогулку до ее дома. Но, к несчастью, ее отец еще тот говорун! Я и не заметил, как он меня заболтал. Возвращаться было уже опасно, вот и пришлось переночевать у Кейт. — В довершение своей оправдательной речи он добавил свою коронную фразу: — Так что ты зря ревнуешь! Я люблю только тебя, и ты не должна в этом сомневаться.

Саманта сидела на кровати. Кен встал перед ней на колени и заискивающе, снизу вверх, посмотрел ей в глаза.

— Ты больше не злишься? — Он потянулся к ней с поцелуем, но Саманта отвернулась.

— Нет.

— Тогда поцелуй меня, — не отставал Кен.

— Нет настроения.

— Значит, ты все еще дуешься.

Догадливый какой! — ехидно заметила про себя Саманта. Ей уже смертельно надоел этот разговор.

— Я же сказала, что все в порядке. — Она попыталась улыбнуться.

Словно решив проверить правдивость этих слов, Кен снова попытался поцеловать Саманту. На этот раз она не отстранилась.

— Вот теперь верю! — радостно сообщил он.

— А что ты говорил про поездку Джека и Кейт? — как бы между прочим поинтересовалась Саманта.

Кен был только рад переменить тему.

— Они иногда совершают вылазки в Анкоридж… Просто так, развеяться. Кейт обожает делать там покупки.

Саманта с трудом сохранила на лице безразличное выражение. Ее настроение упало до нуля.

Все время до обеда она провалялась в кровати. Кен не отходил от нее ни на шаг. Он был мил, заботлив, но его общество ее тяготило. На обед они спустились последними. В гостиной уже были Элизабет, Джек, Кен и Кейт. А еще там был Рой.

Элизабет устроила ему публичную казнь. Она кричала на него, а сорокалетний мужчина стоял перед ней с низко опущенной головой. У него был вид побитого щенка.

— Миссис Моррисон я не… я не думал…

— Да ты на это и не способен!.. — Она не давала ему вставить и слова. — Но свои обязанности ты хотя бы знаешь? Как могло оказаться, что в доме гнилые лестницы?

— Честное слово, мэм, не знаю! — Рой развел руками.

— Ах, ты все еще не знаешь? — не утихала разъяренная Элизабет. — Я иду тебе навстречу, регулярно выплачиваю премию, отпустила тебя вчера на целый день… А ты… — Она выразительно махнула на мужчину рукой. — А ты вредитель! Как можно было допустить, чтобы ступенька настолько сгнила, что бедняжка Саманта чуть не убилась.

Саманта была тронута. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Разве можно было еще вчера предположить такую заботу со стороны Элизабет Моррисон!

Хотя, наверное, она просто счастлива, что появился повод излить желчь и продемонстрировать свою власть.

— Ступай, — закончила свою тираду Элизабет. — И постарайся не попадаться мне сегодня на глаза! Жалованья за этот месяц ты не получишь.

Рой удалился.

Все присутствующие вздохнули с облегчением и уселись за стол.

— Кейт, дорогая, — совсем другим голосом начала Элизабет. — Извини меня за неприятную сцену. Но с этим народом иначе нельзя.

Саманта отметила, что у нее эта узурпаторша прошения не попросила. Значит, она ошиблась, считая, что та переменила к ней свое отношение. Все осталось по-прежнему.

— Не стоит извинений, — вежливо ответила Кейт.

Элизабет одарила ее одобрительной улыбкой.

— Дорогая, заходите ко мне после обеда, поболтаем.

— Миссис Моррисон, — перебил ее Джек. Саманте очень нравилось такое его обращение. Она еще ни разу не слышала, чтобы он называл ее мамой. — Вы же отлично знаете, что после обеда мы с Кейт улетаем в Анкоридж. — В голосе Джека звучали нотки раздражения.

— Да-да, конечно. Я просто забыла.

Однако по ее виду было понятно, что она сказала неправду. Джек тоже это заметил, но решил промолчать.

Элизабет продолжила:

— Зачем ты таскаешь с собой бедную девочку?

Кейт запротестовала:

— Ну что вы? Я только рада. Каждая поездка с Джеком прибавляет столько эмоций. — Она нежно на него посмотрела. — Не знаю, смогла ли бы я жить на Аляске без него.

Элизабет предостерегающе кашлянула.

На мгновение за столом повисло гробовое молчание. Было совершенно очевидно, что слова Кейт пришлись не по душе матери Джека.

Но почему? — недоумевала Саманта.

Элизабет, по всей видимости, считает Кейт девушкой во всех отношениях положительной. Иначе как объяснить, что она буквально навязала ее им с Кеном на следующий же день их приезда. Хотя… Миссис Моррисон навязывала Кейт не им, а Кену… Исключительно Кену.

Саманта была готова руку дать на отсечение, что, женись Кен не на ней, а на этой Кейт, его мамаша была бы на седьмом небе от счастья.

Джек решил разрядить напряжение, повисшее в комнате:

— Принимаю заказы. Кому что купить?

После обеда, дожидаясь, пока Кен сходит наверх и принесет шахматы, Саманта осталась в гостиной. Они очень любили эту игру и частенько в нее играли. Вдруг Саманта услышала какие-то глухие удары, доносившиеся со стороны лестницы, с которой она вчера упала.