Признания новобрачного - Ванесса Келли Страница 22

— Но у меня нет такого желания, — сухо ответила она. — В моей жизни было вполне достаточно драм и прочих событий. Больше не хочу. Спасибо.

Гриффин положил изрядный ломоть ветчины между двумя толстыми кусками хлеба.

— Ах да, я забыл. Вероятно, в жизни Неда Брайтмора драм и прочих событий, как вы говорите, хватило на всех.

Он откусил большой кусок, наслаждаясь вкусом свежего хлеба и соленой ветчины, но не забывая при этом следить за выражением лица своей собеседницы. Теперь оно стало грустным.

— Этого и следовало ожидать, учитывая то, чем он занимался, — тихо проговорила она, и Гриффину захотелось усадить ее себе на колени. — Но не только из-за него наша жизнь была… неустроенной.

Брови Гриффина удивленно приподнялись.

— Неустроенной? А я был уверен, что вы всегда вели в высшей степени упорядоченную жизнь. Какие тайны вы от меня скрываете? Возможно, в разгульной юности вы стали членом труппы бродячего цирка?

Как он и рассчитывал, ее губы скривились в улыбке.

— О, в моей юности не было ничего столь волнующего, — сказала она. — Мой брат Мэтью и я жили по большей части в Лондоне. Папы, как правило, не было дома, и за нами присматривала тетя Элизабет.

— Что случилось с вашей матерью?

— Она умерла, когда мне было три года, меньше чем через год после рождения Мэтью.

Гриффин почувствовал такую острую жалость, что ему даже стало трудно дышать.

— Вам было нелегко.

Джастин задумалась.

— Да, но… Я ее почти не помню. А вот отец, мне кажется, так и не смог смириться с потерей. Если бы она была жива, думаю, отец не выбрал бы опасную жизнь шпиона. — Она замолчала, словно размышляя о том, какой могла бы быть ее жизнь с матерью.

— А что было после смерти вашей матери? — спросил Гриффин.

— К нам переехала тетя Элизабет, старшая сестра мамы. Она рано овдовела, не имела детей и стала воспитывать нас. — Джастин натянуто улыбнулась. — Тетя Элизабет была, мягко говоря, необычной женщиной.

Гриффин сделал глоток чая, откинулся на спинку стула и приготовился слушать.

— В чем это заключалось?

— Семья моей матери была из Нориджа. Они были богатыми купцами. — Джастин сморщила нос. — И придерживались весьма радикальных убеждений, что было свойственно многим представителям их класса в этом городе. Естественно, они насмерть перепугали семью моего отца. И они были унитариями [2], если вы способны представить нечто подобное.

— Трепещу при одной только мысли, — сухо ответствовал Гриффин.

— Могу вас заверить, семейство моего отца было в ужасе. Дедушка был приверженцем Высокой церкви [3]и в высшей степени добродетельным человеком.

— Вы говорите о покойном виконте Кертисе, если я правильно понял? Должно быть, вы похожи на него, — сказал Гриффин, не в силах удержаться от небольшого укола.

Неожиданно девушка улыбнулась.

— Да, и я этому рада.

— Тогда почему вы не переехали к нему после смерти матери?

— Папа не захотел. Он сильно поругался с дедушкой из-за женитьбы на маме, а потом еще раз, когда поступил на службу в «Интеллидженс сервис». Обычно папа разрешал нам проводить часть лета в поместье дедушки, но, когда был дома, всегда настаивал, чтобы мы оставались с ним.

Она одарила Гриффина еще одной задумчивой улыбкой.

— Папа делал все от него зависящее, чтобы проводить с нами как можно больше времени. Он был добрейший из людей, хотя и чуточку беспокойный. И очень занятой. Став старше, я стала заниматься его бумагами, и он нередко диктовал мне свои доклады. Тетя Элизабет хотела отослать меня в школу, но папа не позволил. Он сказал, что не сможет обойтись без моей помощи.

Ну вот. Гриффин снова услышал в ее голосе грустную тоску, словно она сожалела об упущенной возможности вести более обыкновенную жизнь. Возможно, она не осознавала, насколько интереснее — и менее ограниченной — была ее жизнь в сравнении с жизнью любой другой девочки, занимающей такое же социальное положение.

— Поэтому Доминик так уверен в вашем благоразумии? — спросил Гриффин, взглядом указав на малыша.

— О да. — Она наконец отбросила меланхолию. — Я знаю дядю Доминика, сколько себя помню. Когда папа отсутствовал, он всегда находил время убедиться, что у нас есть все необходимое.

— Ваш брат тоже все время оставался дома?

— Нет. Папа сказал, что Мэтью должен отправиться в школу и освоить какую-нибудь профессию, поскольку мы не можем рассчитывать на поддержку дедушки Кертиса. Мэтью учился в Итоне и Оксфорде, а потом изучал право. Он недавно переехал в Норидж с женой и маленьким сыном, чтобы открыть там практику.

Гриффин рассеянно отодвинул тарелку. Он едва притронулся к горе еды, которую Джастин уложила на нее, но вполне наелся.

— Ваш отец наверняка зарабатывал немалые деньги. Разве вы не получили хотя бы часть его пенсии? Не могу поверить, что Доминик об этом не позаботился.

Джастин поморщилась и подвинула ребенка, лежавшего у нее на коленях, словно он был для нее слишком тяжелым. Гриффин знаком предложил ей взять малыша, но она покачала головой.

— Вы правы, — наконец проговорила она. — Дядя Доминик позаботился, чтобы мы получили почти всю пенсию.

— Тогда почему вы похоронили себя с выжившей из ума старухой? — требовательно спросил Гриффин. — Почему не живете в Лондоне с тетей, наслаждаясь жизнью, как другие молодые леди?

Выслушав короткий рассказ о ее жизни, Гриффин уверился, что Джастин многое пришлось пережить. И Доминик был обязан обеспечить для нее лучшую жизнь, чем та, которую она ведет, — жизнь наемной работницы, почти служанки.

— Леди Белгрейв — вовсе не выжившая из ума старуха, — возразила она. — Мне у нее нравится. И потом, у меня было два сезона. Так что я не совсем уж неотесанная деревенщина.

— Смешно, — с откровенным сарказмом заметил он. — Но почему тогда вы не замужем? Почему, черт возьми, губите свою жизнь в деревне?

Обладая ее красотой, воспитанием и прекрасным характером, по мнению Гриффина, она не должна была испытать никаких затруднений в поисках мужа. Видит бог, если бы его принимали в обществе, он бы сделал все, чтобы заполучить такую девушку, как Джастин.

Она прищурилась, словно размышляя, следует ли прочитать ему нравоучение о недопустимости ругани. Очевидно, решила, что не стоит.