В плену теней - Мари Кирэйли Страница 22

Линна затягивается сигаретой, кончик которой ярко разгорается.

– Хотите куда-нибудь пойти? – спрашивает он.

– Назад в зал, – отвечает она и направляется обратно по коридору к свету и гулу людских голосов.

Он идет следом. Потом хватает ее за плечо и разворачивает лицом к себе.

– Чего вы хотите? – спрашивает она, ничуть не удивившись.

– Чтобы вы станцевали для меня так же, как танцевали для тех дикарей, – отвечает он и целует ее, прижимаясь ртом к ее губам так крепко, что она прикусывает себе губу.

Он отпускает ее. Она идет дальше, покачиваясь на высоких каблуках, не оглядываясь, даже когда он окликает ее по имени.

«Карло Буччи», – мысленно произносит она и скептически улыбается.

(Хейли испытывает глубокую и сильную ненависть, но не понимает к чему.)

В зале включены все лампы. После мрака, царящего снаружи, они слепят. Линна на мгновение задерживается в дверях. Майкл подходит к ней. Печаль, которая овладела им, когда он решил, что Линна его покинула, сменяется счастливым блеском в глазах.

– Галерея закрывается. Куда бы вы хотели пойти? – спрашивает он.

Линна оглядывается на дверь. Буччи не видно.

– Куда-нибудь, где можно выпить, потом – домой, – отвечает она.

Он хмурится. Она смеется:

– Майкл, совсем не важно, доставишь ты меня домой пьяной или трезвой. Луи все лето будет усердно трудиться в фирме. У папы работы хватит только на одного молодого специалиста. – Она кладет руки ему на плечи и заставляет смотреть на нее. – Неужели тебе так трудно сопровождать меня туда, куда я хочу? – спрашивает она.

Он краснеет и мямлит нечто, что должно означать: «Нет».

– Тогда пошли.

Подойдя к машине, она задерживается, чтобы стянуть шапочку, потом они медленно едут по ярко освещенным улицам. Из открытых окон таверн вырывается громкая музыка. Улицы запружены туристами, уличными актерами; наркоманы и пьяницы провожают ее машину тупыми взглядами.

Они въезжают на стоянку отеля «Шератон», оставляют машину служащему и устраиваются неподалеку от стойки бара. Джазовое трио играет тихо, чтобы посетители могли разговаривать. Линна молчит, лишь потягивает бурбон с содовой.

Когда она приканчивает второй стакан, приносят дюжину красных роз. Пригубив третий, получает дюжину белых. В букетах – никаких записок. Впрочем, в этом нет необходимости. Майкл обшаривает зал горящими гневом глазами. Линна сидит, словно невозмутимая Снежная королева, и принимает подношения как должное.

– Что, черт возьми, происходит?! – взрывается Майкл.

– Кто-то шутит. Подожди здесь, – говорит она и идет к стойке. – Где он? – спрашивает она обслуживавшую ее официантку.

– Человек, который велел передать вам цветы, вон там. – Официантка указывает на лифт, расположенный позади стойки регистрации.

Черный костюм, дорогие мокасины. Этого человека можно было бы принять за обычного гостя отеля, если б не цветы, которые он держит в руках. Она останавливается напротив и протягивает руку. Он вручает ей визитную карточку Буччи, на обороте которой написан номер комнаты.

Дверь лифта раздвигается. Она входит.

(Оставшись наедине с Линной, Хейли изо всех сил старается понять, о чем та думает, но мысли Линны скучны и рассеянны, нового неожиданного дара Хейли не хватает, чтобы проникнуть в них.

Темнота грозит поглотить их обеих, но Хейли отчаянно сопротивляется и ценой невероятных усилий остается в своем сне.)

Вот открывается дверь. Комната огромная и шикарная. У окна на столике в стиле эпохи королевы Анны – ваза с розами. Рядом – два бокала и запотевшая бутылка вина с полуоткрытой пробкой.

Карло снял пиджак и расстегнул пуговицы рубашки с короткими рукавами. Волосы на его груди – черные и тонкие. Глядя на него, Линна вспоминает его поцелуй, в который было вложено скорее искусство вражды, чем обещание любви.

Майкл, сидящий внизу перед пустыми стаканами и благоухающими букетами, забыт и брошен.

(Хейли испытывает жалость, видя, как он все больше волнуется в ожидании Линны.

Жалко и Линну. Неужели та не чувствует опасности, исходящей от Карло? Впрочем, в его дерзком преследовании есть нечто невероятно возбуждающее, и Линна безрассудно отвечает на его настойчивое предложение. Хейли, которой такая отвага и не снилась, не может осуждать Линну де Ну за смелость. В некотором смысле Хейли ей даже завидует.

Но куда заведет такая смелость?

Горькая мысль. Она совершенно не вяжется с тем, как Линна целует мужчину, как движением плеча сбрасывает лямку декольтированного платья, обнажая перед ним грудь и подставляя ее под его руки и губы.)

– Карло, – шепчет Линна, откидывая назад голову, побуждая его к новым ласкам.

(Они красивы, опытны, искусны. Даже если бы Хейли просто наблюдала за ними, она испытала бы возбуждение. Но она не только наблюдает, она участвует в происходящем, ощущает, как поднимается страсть в теле Линны, понимает ее нетерпение почувствовать Карло внутри себя и, взметнув вверх ноги, ринуться навстречу его мощному движению вниз.

Никогда еще Линна не ощущала такого сильного желания. Хейли и помыслить не могла, что можно испытать такое наслаждение.)

– Карло! – кричит Линна, и кажется, что это не ее голос, а голос Хейли, доносящийся из прошлого.

Хейли проснулась, ее тело было покрыто испариной, сердце бешено стучало от страсти, которую она испытала вместе с давно умершей героиней ее сна. От темноты, царившей в крохотной комнатке, от вида пустой постели она почувствовала страшное одиночество, какого не испытывала с тех пор, как потеряла ребенка.

Одиночество, на которое обрекла себя добровольно, напомнила она себе.

Тем не менее, уткнувшись лицом в подушку – словно кто-то мог ее услышать, – Хейли зарыдала.

Поговорив с Хейли, Эд О’Брайен сел в машину и стал колесить по городу, что помогло расслабиться: внимание было сосредоточено на дороге, однако это не мешало думать.

Он вспоминал о днях, проведенных в Лейк-Чарлзе, когда они с Джо Морганом были напарниками. Морган поступил на службу в полицию на пять лет раньше Эда. К тому времени, когда Эд стал полицейским, Джо уже имел две награды. Первую он получил, когда во время кражи со взломом преступники захватили заложников. Джо выстрелил, убил одного из бандитов и ранил другого, но один заложник был уже мертв. Наградили его не за храбрость, а за меткость стрельбы, как втолковывал он Эду.

Второй раз Джо отметили за действия, как говорится, «во внеслужебное время». Морган возвращался домой. В доме, мимо которого он проходил, была распахнута дверь, и он услышал отчаянные женские крики. Вероятно, женщина ругала ребенка, который громко плакал, или ссорилась с мужем, но что-то в ее голосе показалось Джо странным. Он перемахнул через забор, вошел в дом и увидел, как мужчина избивает мальчонку не старше восьми лет. Ребенок уже лишился одного переднего зуба, весь пол был залит кровью.