Разбуди зверя - Сабина Весси Страница 22

— Эй! Я все еще не теряю надежды увидеть, что сегодня скрыто под твоей футболкой!

— Развратник! Казанова!

Она замахнулась на него салфеткой, но он со смехом вскочил и спрятался за дерево. Кейт погналась за ним, и он с удовольствием позволил ей поймать его. Они повалились на траву, обнявшись и хохоча.

Ее сияющие глаза и смеющийся рот были так близко, что Брюс не удержался и поцеловал ее. Поцелуй получился быстрым и жадным, после него Брюс почувствовал, как жидкий огонь заструился по его жилам. Теперь они смотрели друг другу в глаза совсем с другим выражением.

Словно разговаривали без слов. Непроизнесенные слова соблазняли, манили, возносили к небесам и звали на землю, сердца бились в унисон.

— Пойдем отсюда, сладкая…

— Даже не знаю…

— Пойдем.

Он решительно вскочил на ноги и протянул Кейт руку. Она медленно и изящно поднялась. В глазах ее полыхало темное пламя страсти. Брюс улыбнулся. Он чувствовал себя могучим и счастливым античным богом, рядом с которым стояла его богиня.

Он быстро сгреб одеяло, на котором они лежали, собрал фрукты, закрыл бутылку с вином, торопливо собрал листки с эскизами. Через несколько минут они мчались к машине. Кейт прижимала к груди букет маргариток.

Бросив вещи на заднее сиденье, они без сил плюхнулись на переднее. Брюс простонал:

— Ты должна была поторопиться… Будешь так медленно бегать, придется использовать наручники по назначению.

Она покраснела и отвернулась. Брюс понял, что несколько перегнул палку с этой шуткой.

— Сладкая, я пошутил.

Он притянул Кейт к себе. Как у нее это получается! Смесь невинности и бесстыдства. В голубых глазах ангела прячется маленький демон страсти, и в какой-то неуловимый миг эти лучистые очи темнеют от яростного желания, зажигая такой же огонь в партнере.

— Иди сюда…

Он целовал ее, мечтая только об одном: пусть этот миг не кончается никогда. Неважно, будут ли их отношения чисты, как снег, или безумны, как тропический ливень. Ему просто хорошо, когда в его объятиях лежит маленькая Кейт Брэдшоу.

Она вернула ему поцелуй со страстью и нежностью.

— Я мечтал о таком поцелуе. Знаешь, что: поедем, купим еды и отправимся к тебе.

— С одним условием. Ты больше не будешь вспоминать про красные бархатные сам-знаешь-что!

— Договорились!

Вырулив на основную дорогу, Брюс заметил еще кое-что. Подаренные им маргаритки, уже увядшие и растрепанные, Кейт все так же держала в руках.

Наверное, она просто любит цветы…

Брюс осторожно подсматривал за Кейт! Нет, слишком нежно и бережно она сжимает маленький букетик. Возможно, он что-то значит для нее.

О Джейсоне сейчас думать не хотелось. Брюс просто избегал мыслей на эту тему, как делал всегда, когда что-то его тревожило и раздражало.

Вот приедет Джейсон… тогда и посмотрим! Сейчас надо радоваться жизни, радоваться каждой минуте, проведенной вместе, каждому дню, который похож на сегодняшний, солнечный, жаркий, пронизанный желанием…

Только не надо задумываться о серьезных чувствах, о сердечке крошки Кейт, о своем собственном сердце… Им просто хорошо друг с другом, хорошо так же, как молодым сильным хищникам, спаривающимся под жарким солнцем на зеленой траве. Завтра будет новый день, и тигрица не узнает тигра, который вчера обладал ею.

Несколько часов спустя Кейт лежала в постели и смотрела на Брюса. Свечи освещали только постель, остальной, мир утонул во тьме.

На Брюсе были только плавки, которые никаким образом не могли скрыть его возбуждение. Кейт задумчиво и жадно изучала его тело. Мускулистые руки, широкие плечи, завитки волос на груди. Глаза, в которых горит огонь желания. Губы… сладкие и властные, нежные и требовательные губы, дарившие ей столько различных наслаждений! Она и не знала, что мужчина способен на такое!

Брюс нетерпеливо коснулся ее плеча.

— Хочешь, займемся кое-чем потрясающим? Ты мне доверяешь?

— Да. А что?

Вместо ответа он взял ее руки, поднял их кверху, к самому изголовью… Тихий щелчок. Она вскинула глаза и остолбенела. На ее запястьях защелкнулись бархатные наручники в форме сердечек. Золотая цепочка, соединявшая их, загадочно поблескивала в отблесках свечи.

— Ты же обещал…

— Я обещал их не упоминать, я и не упоминаю.

— Но как ты…

— Я прокрался сюда и спрятал их под подушку.

— Ты на полном серьезе приковал меня к кровати?

— Серьезнее не бывает. Ты против?

Кейт не знала, что и сказать. Говорят, многим это нравится.

— Я не знаю, Брюс…

— Послушай, сладкая. Я собираюсь выполнить всю работу один, а на твою долю придется только удовольствие. Столько удовольствия, сколько ты сможешь вынести…

И он начал покрывать нежнейшими поцелуями каждый дюйм ее трепещущего тела, а Кейт поняла, почему это нравится многим. Она была полностью в его власти, под его контролем, а значит, могла только доверять ему. И доверяла, нет никаких сомнений.

Остатки здравомыслия еще напоминали о себе: «Что ты делаешь, Кейт Брэдшоу! Опомнись, бывшая Хорошая Девочка!»

Но каждый новый поцелуй сжигал ее, возбуждал, лишал всякого здравомыслия и способности мыслить в принципе. Кейт просто закрыла глаза и отдалась этим горячим, безумным поцелуям.

Наручники были достаточно велики для тонких девичьих запястий, но Кейт и в голову не пришло освобождаться. Брюс творил с ее телом нечто волшебное, и она вовсе не жаждала освобождения.

Только на пороге высшего восторга она выскользнула из своих оков и крепко обняла любовника за шею. Их тела сплелись, забились в едином ритме, потом притихли на миг, вновь задвигались, и так до тех пор, пока двойной стон счастья не взлетел к потолку спальни, освещенной неясным светом двух тонких свечей.

Они лежали рядом, тихие, ошеломленные, словно едва родившиеся на свет. Единственные люди на земле. Адам и Ева. Брюс тихо произнес:

— Только не говори, что у тебя никогда не было такой фантазии…

Она улыбнулась, не открывая глаз.

— Это было, как в ванне…

— В каком смысле?

— Лучше, чем я могла себе представить.

Брюс лежал на диване в гостиной. Напротив него, в кресле, с ногами угнездилась Кейт. На ней была прозрачная и короткая рубашка, он был полностью обнажен.

Две свечи были принесены сюда, потому что голод заставил любовников нехотя покинуть ложе любви и спуститься вниз. Кейт приготовила горячие тосты с сыром и ветчиной. Из холодильника явилась бутылка вина, и пир начался.

За окнами царила ночь, тихая, темная, жаркая. Казалось, весь мир внезапно опустел, остались только они двое. Брюс задумчиво следил за прыгающими по стенам и потолку тенями, то и дело бросая взгляды на женщину, сидящую напротив.