Стихия страсти - Элисон Фрейзер Страница 22

— Почему же? — Тори попыталась вырваться из его цепких рук. Он не отпускал.

— У тебя не кончился контракт. Я почему-то считал, что для тебя работа и личная жизнь — две разные вещи. — (Тори вспомнила, что она именно так заявила ему днем в машине. Ей не понравилось, что он обратил ее слова против нее.) — А то, что происходит между тобой и Чарли, — зло продолжал он, — совершенно не относится к работе, но очень неприятно для Каро и детей. Неужели ты серьезно решила разбить их семью и испортить им жизнь из-за того, что безвольный Чарли когда-то не женился на тебе?

Уж о Чарли она менее всего думала. Но менторский тон Райкарта разозлил ее окончательно.

— Почему бы и нет? — ответила она резко. — Ты же именно такого поведения ждешь от меня? Тебе ведь кажется, что я сплю с каждым встречным… То есть со всеми, кроме тебя, — добавила она мстительно.

Она почувствовала, как его руки сильно сжали ее запястья. Она приготовилась, что он оттолкнет ее. Но он рывком прижал ее к себе и прорычал:

— А мы сейчас посмотрим.

Она попыталась увернуться, но уже слишком поздно. Его рука утонула в ее волосах, он повернул к себе ее лицо. Она увидела, как его губы искривились в беспощадной улыбке, и через мгновение ее рот оказался в плену его губ.

Она чувствовала его живые и теплые губы, их настойчивое давление, чувствовала, как его язык, проникая к ней в рот, исследует влажные глубины. Она раскрылась перед ним во всем своем огромном желании, чувствуя, как его сердце бешено колотится в такт ее сердцу, как его дыхание прерывисто и часто касается ее лица, волнуя и возбуждая.

— Ты права, я все еще хочу тебя, — пробормотал он.

Потом Тори пыталась объяснить случившееся тем, что они выпили слишком много вина. Все произошло очень быстро. Их чувства заглушили голос разума. Желание было страстным и обоюдным. Они сплелись в тесном первобытном объятии, забыв обо всем на свете.

Он вошел в нее, она слегка застонала, его рот накрыл ее губы сладостным поцелуем. Потом он начал медленно двигаться внутри нее, а ее тело раскрылось ему, словно знало его всю жизнь. Впившись ногтями в его плечи, она двигалась в унисон с ним, задыхаясь от страсти. Они так тесно слились, словно были единым целым в волнах дикого, неукротимого наслаждения.

Они лежали на кровати, потеряв чувство времени, в полном физическом удовлетворении, и реальность постепенно, словно назойливый лучик солнца, проникала в их сознание.

Тори замерла от ужаса, осознав, что произошло. Никогда прежде она не чувствовала ничего подобного во время акта любви. Она и не подозревала, что способна на такую примитивную вспышку страсти. Никогда прежде она не ощущала такой гаммы чувств. Никогда прежде она не допускала мужчину так близко к своему сердцу.

Инстинктивно она чувствовала необходимость убежать. Но бежать ей было некуда, единственный путь — замкнуться в себе. Она молча соскользнула с кровати, подняла упавший халат и, надевая его, повернулась спиной к лежащему мужчине.

Люк не удивился ее реакции. Его больше удивило собственное поведение. Он тоже встал с кровати и поправил одежду. Сначала он подумал, что надо бы извиниться, но за что извиняться? Он не чувствовал никакой вины за свой поступок. Вспоминая ее последние слова, такие страстные и горячие, он с удовольствием повторил бы все сначала. Ее напряженная поза красноречиво говорила о том, что холодная война между ними продолжается. Он подавил в себе желание подойти к ней и крепко прижать ее к себе.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спросил он.

— Да, — односложно ответила Тори.

— Хорошо, — так же кратко ответил он.

Тори не могла поверить, что Лукас уйдет, не сказав ни слова, пока не услышала стук закрывшейся двери.

Она повернулась и увидела, что осталась одна в пустой комнате. Он ушел. Вот и закончилась история.

Но как теперь выкинуть его из головы, если он оставил отметины на ее теле и рваные раны на ее сердце?

Она пошла в душ, пытаясь смыть со своего тела его запах, его вкус, его прикосновения. Прислонившись к белой стенке душа, она рыдала горячими слезами стыда и обиды. Она до покраснения растерла кожу полотенцем, потом скользнула под простыни, крепко закрыла глаза и начала молиться, чтобы поскорее уснуть. Но ничего не помогало. Когда, наконец, она забылась, ей приснился сон, в котором он снова преследовал ее.

Ей казалось, что она открыла дверь, которую теперь невозможно закрыть.