Маленькая леди - Сонда Тальбот Страница 22

И вдруг Майлс ощутил острое чувство стыда. Это ощущение было очень схоже с тем, что он испытал, когда умер дядя Патрик, а их семья узнала об этом от третьего лица… Этот стыд разлился по венам Майлса, смешался с кровью. И не было сил терпеть это ощущение. Какой же он все-таки трус… Как же он мог вести себя так со своей кузиной?! Упрятал ее в комнату, словно собачонку, запер дверь… И все потому, что он боялся своих друзей, которые, по сути, лишь номинально были друзьями… Наверное, Джим была права, когда хлопнула его по голове книжкой. Она поняла, что ее кузен – редкостный трус, и это открытие было выше ее сил… Трус и сноб, продолжал бичевать себя Майлс. Наверное, таких, как он, Джим всю жизнь ненавидела…

Решено, он извинится перед ней. Как только гости разойдутся, Майлс немедленно попросит у нее прощения. За то, что он был таким трусом и снобом. За то, что так гадко и подло повел себя по отношению к ней… Это решение немного успокоило Майлса, но чувство стыда все равно не уходило. Внезапно ему пришло в голову, что его дядя чувствовал то же самое по отношению к Коре Маккинли. Он оставил ее, потому что был вынужден жениться на другой, на нелюбимой женщине «своего круга». И до конца жизни мучился угрызениями совести…

Майлс вдруг с удивлением понял, что похож на сводного дядю много больше, чем на родного отца или мать.

– Ты сегодня и впрямь как Темный Ангел. – Майлс поднял голову и увидел Богарда. Брезгливость, обычно написанная на его лице, уступила место любопытству. Наверное, дело в том, что Богард от души веселится, наблюдая за Джим, решил Майлс. – Брови нахмурены, на лбу морщины… В чем дело, приятель?

Если бы Майлса спросили, почему из всех знакомых людей он выбрал себе в друзья именно Богарда, он не смог бы дать четкого ответа. Так получилось… Они сошлись потому, что вращались в одной среде, потому, что у них были схожие интересы, потому, что оба учились на юридическом факультете… Однако кроме этого их почти ничего не связывало. У Богарда, которому не так уж легко приходилось в жизни, было свое мировоззрение, противоположное мировоззрению Майлса.

Иногда Богард был циничным, иногда любил пофилософствовать. Майлсу не нравилось ни то, ни другое. Он хотел идти по жизни легко, не впутываясь, не ввязываясь в то, что могло бы надавить на него, сломить его волю. Ему хотелось быть самостоятельным, независимым от тех факторов, которые заставляют людей прогибаться под гнетом чужих мнений, указов, правил…

Майлс с горечью подумал о том, что сегодняшним своим поступком он доказал себе, что ничем не отличается от остальных. Он такой же трус, зависящий от условностей и чужого мнения… И самое смешное, что это показала ему девчонка, которая не видела в жизни ничего, кроме Тоск-стрит и ее обитателей…

Сказать об этом Богарду, разумеется, он не мог. Как не мог и никому другому. Вот они, друзья, из-за которых он запер Джим. Кучка людей, с которыми нельзя даже поделиться наболевшим…

– Все в порядке, Богард, – улыбнулся Майлс, проворачивая запонку сквозь отверстие рукава. – Просто устал немного. Вся эта круговерть, – он кивнул в сторону Джим, оживленно болтавшей с Ричи Лебланом, – меня несколько утомила.

– Да, конечно, – ехидно улыбнулся Богард. – Ты еще не успел влюбиться в свою Галатею? По-моему, – шепнул он, наклонившись к Майлсу, – она очаровательна. В ней есть определенный шарм, какая-то внезапность, непредсказуемость. А ее губы… Как только их видишь, сразу же начинаешь думать о поцелуях…

Майлс уставился на Богарда, как будто тот сказал несусветную пошлость. Конечно, Майлсу самому приходили в голову такие мысли… Но в устах Богарда они звучали как-то особенно пошло. И потом, почему это Богард так настойчиво повторяет ему о влюбленности, Пигмалионе, Галатее и прочей ерунде? Неужели его друг и вправду решил, что Майлс мог влюбиться в свою кузину?

– Не болтай ерунды, Богард! – возмутился Майлс, с трудом сдерживаясь, чтобы не наговорить Богарду гадостей. – Иногда ты несешь такую чушь! Если Ричи Леблан приударил за Джим, это еще не значит, что он думает о каких-то там поцелуях… Это просто ухаживание… Обыкновенный флирт…

– Ну конечно, – саркастично усмехнулся Богард. – Флирт… Смотри, как бы через пару месяцев этот голубоглазый паук не увлек легкокрылую бабочку Джим в свою паутину… И потом, дорогой мой Майлс, мне кажется очень подозрительным то, что за весь вечер ты не кинул ни одного восхищенного взгляда на Викторию. По-моему, она этим крайне раздосадована…

Майлс действительно совсем позабыл о Виктории. Богард прав. Это на него совсем не похоже. Может быть, Виктория поможет ему расслабиться, вернет его душе желанный покой? Когда Богард оставил его, Майлс сел поближе к Виктории, со скучающим видом листавшей страницы какого-то модного журнала.

– Мне показалось, или ты скучаешь? – поинтересовался он у Виктории.

Она отложила в сторону модный журнал и одарила Майлса одним из своих обворожительных взглядов. Но этот взгляд почему-то не тронул Майлса так, как это бывало раньше. И впрямь, с ним творится что-то странное. Если уж пламенные взгляды Виктории не сводят его с ума, значит он действительно не в себе…

Майлс попытался отвлечься разговором с Викторией, но разговор не клеился. Она пыталась напомнить ему о событиях последнего уик-энда, но Майлс слушал ее вполуха. Его взгляд рассеянно блуждал по лицу Виктории, а мысли вертелись вокруг Ричи Леблана и Джим, весело смеявшихся над какими-то своими шутками.

Майлс чувствовал, что веселый смех Джим задевает его за живое. С ним она так не смеялась. Ни разу. Она только хмурилась и раздражалась, слушая его бесконечные придирки, замечания, нотации… С ним ей было скучно, а с Ричи весело. Душу Майлса вдруг наполнила такая щемящая тоска, что ему стало больно. Он уже не слышал, что говорила ему Виктория. Ему показалось, что сегодняшним вечером он потерял что-то дорогое, что-то близкое и родное. И уже никогда не сможет это вернуть. Что это было? Доверие Джим или сама Джим? Майлс терялся в догадках. Ему так хотелось, чтобы этот мучительный вечер поскорее закончился… Когда гости разойдутся, Майлс сможет объясниться с Джим и, возможно, узнать, что не все еще потеряно…

– Майлс? Майлс Вондерхэйм!

Майлс вынырнул из своих мыслей, как бобр из заводи. В холодных голубых глазах Вик читалось раздражение.

– Майлс, о чем ты думаешь?! – возмущенно спросила она, испепеляя его взглядом. – Ты совсем меня не слышишь!

Майлс тряхнул головой, чтобы избавиться от давящего груза мыслей, и положил ладонь на руку Виктории, чего никогда не позволял себе раньше. И надменная красавица не отдернула руку…

– Прости меня, Вик. Я чертовски устал… Моя голова уже лежит на подушке, а глаза видят десятый сон. Ты извинишь меня? – Майлс одарил ее нежной улыбкой, и, к его удивлению, холодная Виктория растаяла.

– Прощу, – улыбнулась она в ответ и окинула собравшихся повелительным взглядом. —

Эй, господа, вам не кажется, что пора и честь знать? Хозяин дома устал, и ему нужен отдых. Так что будем воспитанными и уйдем сами, пока нас не выгнали.