Лоскутное одеяло - Алла Осипова Страница 22

Я заплакала еще горше.

— Не нужен мне никакой секс, и негры твои не нужны. Юра, я тебя люблю, и мне с тобой хорошо.

— А что плачешь тогда?

— Знаешь, я по дедушке скучаю. Я же все время с ним вместе была. Вот в ресторан хожу, а он никогда не ходит. Жалко его, так хочется показать, как жизнь по-новому устроена. И с тобой он очень хочет познакомиться. А то вы только по телефону говорите.

— Так давай сводим его в ресторан. Какие проблемы? Только в какой он хочет? Французская кухня, итальянская, японская?

— Нет, это уж слишком… Знаешь, однажды он меня спрашивал про «Елки-палки». Что, говорит, название за смешное, что там, отвар хвои дают, как в армии?

— Без проблем! Завтра же отведем твоего деда в «Елки-палки». Познакомлюсь с ним. Только он, наверное, думает, что я Ален Делон — не пьет одеколон… А я и на Бельмондо не очень тяну.

— Да нет, он ничего такого не думает. Потом я тебя так люблю. Только при нем не ругайся матом, ладно? Потерпи.

Юрий согласился, и в воскресенье мы вместе заехали за дедушкой в Бирюлево.

Дед пожал руку Юрию и почему-то покраснел от смущения. Наверное, облик Юрия действительно его удивил. Всю дорогу Юрий молчал, а когда ему звонили по мобиле, то просил перезвонить вечером или цедил слова. Ему трудно было обходиться без мата, и он откровенно напрягался.

В «Елках-палках» дедушка растерялся. Он говорил «здравствуйте» всем попадавшимся навстречу официанткам. Когда мы сели за стол, его восторгам не было конца.

— Ну, что будете есть? Здесь отличное мясо на открытом огне. Тарелку возьмите.

Дедушка рассмеялся, как ребенок:

— Тарелку возьму, а как же есть-то буду без тарелки! И вилку возьму. И ложку!

Плохую затею я придумала — взять деда. Я покраснела от смущения за него и шепнула:

— Заказывай что-нибудь побыстрее, выбирай.

Дедушка минут десять торжественно изучал меню, нацепив на нос очки и водя по глянцевой бумаге пальцем. Официантка приходила за заказом раза три и уходила ни с чем.

Наконец дедушка торжественно произнес:

— Я выбрал! Буду котлеты и картофельное пюре!

Мы с Юрием дружно расхохотались. Стоило ехать в ресторан, читать меню, чтобы выбрать обычные котлеты и пюре.

— Да, дед, ты просто как из деревни… — сказал Юрий.

— Ой, а как ты догадался? Я из деревни, точно! Соль земли, можно сказать! Ну, парень, молодец, проницательный, рентген!

Мы по своему усмотрению дозаказали дедушке еще шведский стол «телегу», морс и его котлеты с картошкой. Дед ел и прямо-таки светился от удовольствия.

Чтобы как-то поддержать разговор, Юрий стал рассказывать, что однажды водил в «Елки-палки» одного своего партнера из Америки.

— Так, прикинь, он посмотрел на гречневую кашу и говорит — это что, черный рис? Мы с переводчиком чуть от смеха не умерли. Потом спросил — что такое квас? Я ему говорю — это рашен кока-кола, только экологически чистая. Он меня спрашивает — из чего ее делают? Я отвечаю — из хлебных корок. Он чуть не умер от изумления. Потом размешал гречневую кашу с хреном и давай лопать, глаза на лоб. «Спайси, делишиос», — говорил. Чё с них взять, дикие люди. Гречки не знают. Только знают своих горячих собак с гамбургерами наворачивать. Потом в Интернете репортаж об этом написал — русские пьют воду из хлебных корок, называя ее русской кока-колой. Правильно их Задорнов обхихикивает, нормальный такой юморист.

Дедушка тоже очень уважал Задорнова, особенно когда тот смеялся над властью предержащей и американцами. Этот рассказ как-то сблизил дедушку и Юрия. Они оба с большим аппетитом принялись есть. Когда трапеза закончилась и официантка принесла счет, то дедушка так умильно благодарил ее, как будто это все она и приготовила на скатерти-самобранке.

— Ой, спасибо, дочка, накормила знатно, хорошо. Спасибо тебе, красавица моя! — улыбался сытый дедушка. — И вам спасибо, дети мои, что старика уважили.

Дедушка отлучился по надобности, и Юрий решился поделиться впечатлениями.

— Уссываюсь над твоим дедом, — хмыкнул он, — прикольный мужик. В цирк не надо ходить. Слушай, а кто он по профессии, хлебороб?

— Он вахтер, — сказала я.

— Нет, это сейчас, а раньше? — спросил Юра и закурил.

— Он был милиционером, — прошептала я и помертвела от ужаса.

Лицо Юрия налилось краской, пошло пятнами, а потом побледнело.

— Что?! Мент поганый? — Он нервно затушил только что закуренную сигарету. — Почему меня не предупредила? На х… мне отсасывать весь ваш геморрой! У меня своих дел хватает, не то что мента по кабакам водить! Домой сами доедете на тачке. Я вам не водила. — Он резко поднял свою тушу со стула, с омерзением посмотрел на вернувшегося с благостной улыбкой деда и быстро вышел к машине, не простившись.

Мы вернулись домой вдвоем. Я плакала. Дедушка меня успокаивал. Юрий не звонил мне три дня, и я думала, что между нами все кончено. Что ж, может, это к лучшему. Все равно я жила не своей жизнью. Вернусь в больницу, буду делать массаж. Потом, может, и в институт поступлю. Но я, оказывается, так полюбила его и привыкла, что не находила себе места все эти дни. Все ночи он мне снился и во сне целовал меня и обнимал, а потом уходил, сильно хлопнув какой-то железной дверью. На третий день он позвонил и прислал за мной Колю. Я была так счастлива!

К дедушкиной профессии мы больше не возвращались, и все шло как обычно. Однажды Юрий сказал:

— Знаешь, мой отец сказал, что ты — классная девка. Для меня его мнение очень важно. Но все-таки ты грустненькая. Хочу тебе шубу купить какую-нибудь суперскую, чтобы все сдохли от зависти. Хочешь шубу? Все бабы хотят от мужиков только шубы, бриллианты и штамп в паспорте.

— Мне все равно.

— Слушай, а ты вообще чего-нибудь хочешь? Ты в детстве о чем-нибудь мечтала?

— Да, только это очень смешно… Я очень хотела иметь не меньше двоих детей и быть похожей на Алину Айвазовскую, — грустно улыбнулась я.

— Тебе что, нравится Алина Айвазовская?

— Да, очень. Она такая… аристократичная… Благородная.

— Ха! Слушай, вот это совпадение. Хочешь, Новый год встретим с Алиной? Она как раз к нашим пацанам подваливала, чтобы они ей оплатили концертные костюмы. Ну, типа, спонсировать ее…

— Конечно хочу! Это же моя самая большая детская мечта.

Новый год мы поехали встречать в «Редиссон-Славянскую». Накануне Юрий купил мне шикарное вечернее платье и шубу необыкновенной красоты. В отеле мы сели за столик рядом со сценой. Началось празднование, концерт. Алина Айвазовская вышла на сцену в длинном фиолетовом платье и была, как всегда, неотразима. Закончив петь, она спустилась со сцены и подсела к нашему столику. Я просто язык проглотила от восторга. Мое божество сидит на расстоянии вытянутой руки! Я просто боялась дышать, чтобы не разрушить этот прекрасный мираж.