Сладкий капкан - Делла Сванхольм Страница 22

— Моего личного присутствия? — недовольно переспросил Антуан. — А что, собственно, произошло?

— Один посетитель облил другого пивом.

— И ты хочешь, чтобы этим занимался я? — В голосе Антуана прорезалась язвительность, — Что, больше некому с этим справиться?

— Боюсь, что нет, патрон, — вздохнул Жером. — Дело в том, что пострадавший актер Венсан Шардонне, лауреат Каннского фестиваля. А облил его пивом не кто иной, как звезда футбольного клуба «Бордо» Доминик Буйабез.

— Обладатель Кубка европейских чемпионов?!

— Да, того самого, что разыгрывали в прошлом году у нас в Бордо.

— А отчего Буйабез вдруг накинулся на Шардонне?

— Дело в том, что Шардонне пришел в ресторан со своей новой подругой, моделью Моник Лафайетт.

— Но ведь…

— Вот именно. До этого Моник три года встречалась с Домиником. Футболист выследил их и устроил фантастическую сцену ревности. — Жером потупил глаза. — Кроме пива, в ход пошел и томатный соус, и даже бутылка минеральной воды. И теперь все герои этой безобразной сцены сидят и больше всего на свете боятся, чтобы эта история не просочилась наружу и они не стали мишенью для скандальной прессы. Ведь Шардонне выбран на роль генерала де Голля в новом культовом фильме. А разве может достойно сыграть национального лидера человек с подмоченной репутацией?

— И к тому же облитый томатным соусом, — пробормотал Антуан.

— В том-то все и дело. — Жером тяжело вздохнул. — Боюсь, только вы сможете уладить этот инцидент.

— Ну что ж, я постараюсь. — Антуан порывисто двинулся к двери. — Скандалы нам не нужны. У ресторана слишком хорошая репутация. А звезды порой — как дети. Их тоже надо по возможности оберегать. — Он обернулся с порога и виновато покачал головой. — Извини, Николь, что так получилось. Придется мне гасить этот пожар.

— Я буду молиться, чтобы вам хватило воды, — откликнулась с улыбкой Николь. Если честно, то в глубине души она была бы даже не против, если бы газеты немножко потрепали нервы Моник Лафайетт — этой долговязой гордячке с холодными глазами, чем-то отдаленно похожей на мадам Лану. Эта модель, слывшая любимицей таких кумиров моды, как Джон Гальяно, Стелла Маккартни и Карл Лагерфельд, относилась к мужчинам, как к какому-то аксессуару одежды — сумочкам или перчаткам, — и меняла их столь же часто и легко. Если бы Доминик Буйабез вздумал обливать всех своих обидчиков пивом, то ему, наверное, не хватило бы всех запасов, что находились в тот день в заведении Антуана Лану. Может быть, сегодняшний случай немного отрезвит Моник и она начнет вести себя более сдержанно, перестав наконец создавать поводы для подобных скандальных ристалищ в ресторанах?

Спустившись вниз, Николь села в свой автомобиль. Какая же она счастливая! Антуан любит ее! Она до сих пор ощущала себя в его объятиях, чувствовала его сильные и одновременно бесконечно нежные руки, сжимавшие ее. Как же ей не хотелось на самом деле уезжать из Бордо! Она мечтала быть рядом с Антуаном, смотреть в его карие глаза, таять в его объятиях. Но она была умной девушкой и понимала, что нельзя испытывать судьбу. Наверное, сама жизнь поможет им, подскажет выход из этой сложной ситуации. А сейчас надо соблюдать приличия. И не попадаться лишний раз на глаза Ингрид.

И все же ее что-то удерживало в Бордо. В конце концов, она еще успеет в Перигор, к дядюшке Бено. Подумав мгновение, Николь завела мотор и направилась в сторону улицы Святой Екатерины. Войдя в уютное кафе, которое она заприметила еще в прошлый раз, она заказала капучино и пирожные.

— Николь, это ты? — услышала она за спиной знакомый голос.

Она обернулась. К ней подплывала шикарно одетая девушка.

— Катрин, это ты?! Глазам своим не верю! Мы же не виделись сто лет! — обрадовалась Николь, узнав в красавице свою подругу по музыкальной школе в Безансоне. — Как поживаешь? Как твои дела?

— Сто, не сто, но много, — согласилась Катрин. — У меня все просто замечательно. Работаю здесь, в оперном театре Бордо. Пока еще не прима, но, если честно, перспектива стать ею есть. — Она улыбнулась. — Кстати, сегодня я занята в «Травиате». Хочешь послушать?

— Конечно! — воскликнула Николь.

— Прекрасно! Жду тебя на входе за полчаса до начала. Не опаздывай! Только… — Катрин замялась.

— Что-то не так?

— Да нет, ничего. — Катрин снова замялась, а потом, слегка покраснев, спросила: — А ты не могла бы надеть что-нибудь поприличнее? Здесь так принято. После спектакля мы можем пойти в ресторан — посидим, поболтаем, вспомним детство. Согласна? Только не обижайся, Николь.

— Да знаю я строгие правила дресс-кода Бордо, — засмеялась Николь. — Не подведу! Просто в этой одежде я завозила в ресторан месье Лану трюфели, которые ночью же и собрала.

— Ты и трюфели?! Но я слышала, что ты стала в Безансоне успешной бизнесвумен. Что у тебя там свое кафе. Что же случилось?

— Да ничего страшного, — засмеялась Николь. — У меня тоже все в порядке. Честно! Просто я обожаю собирать трюфели, а сейчас как раз их сезон.

— Ну, тогда до вечера. Мне столько надо тебе рассказать… — И Катрин, чмокнув подругу в щеку, вылетела из кафе.

Ну и дела! Катрин Лафоре поет в бордоской опере, удивилась Николь. Хотя что это я? Ведь Катрин была самой талантливой из нас. И, быть может, через пару лет она действительно станет примой и будет петь вместе с Вильяссоном или великим Пласидо Доминго.

Николь задумалась. Вечером ей надо выглядеть нарядной — так, как это принято в Бордо. Что же делать? Возвращаться в Перигор за своей одеждой или срочно купить что-нибудь новое? Но успеет ли она? Ведь ей надо не только одеться, но и привести себя в порядок.

И вдруг она просияла, вспомнив: ведь в подсобке ресторана висит шикарный брючный костюм из синего шелка, подаренный ей Антуаном! Антуан так мечтал, чтобы она когда-нибудь надела его и они вместе пошли бы куда-то… Но к время для этого еще не наступило. А вот пойти сегодня в оперу в этом костюме будет в самый раз. Сейчас она туда заскочит, заберет костюм, а потом — в салон навести блеск. Да, она все успеет и будет выглядеть вечером сногсшибательно.

Сев в машину, Николь вернулась в ресторан и быстро прошла в подсобку. К счастью, дверь была не заперта, так что ей не пришлось возиться с ключами.

Войдя в темное помещение, Николь попыталась отыскать выключатель, а когда глаза ее привыкли к полутьме, остолбенела. На диванчике в недвусмысленной позе сплелись Патрик и Ингрид.

Заметив Николь, Ингрид панически взвизгнула:

— Держи ее, Патрик! А то она настучит Антуану! А мне это совсем не нужно!

Одним прыжком Патрик оказался радом с Николь. Она увидела его глаза, затуманенные желанием. В них было и еще что-то, что заставило Николь подумать: он употребляет наркотики!

— Ну вот, милая, мы и встретились, — притворно-ласково произнес Патрик, крепко схватив ее за руку. — Ты не хотела тогда по-хорошему. Но теперь ты сама пришла сюда. — Его глаза плотоядно блеснули. — Сейчас я буду иметь тебя здесь сколько захочу, пока мне не надоест.