Атласная куколка - Мэгги Дэвис Страница 22

— Что-нибудь не так? — нахмурившись, спросил Алан.

«Господи, как хочется рассказать ему, что именно не так», — подумала она, взглянув на сидящего напротив внимательного дружелюбного мужчину.

— Вам здесь не нравится? — Он резко отодвинул стул. — Мы поедем еще куда-нибудь.

Плавучий ресторан в этот момент отходил от пристани, но Алан де Бо уже поднялся с места, властный и полный решимости. Метрдотель бросился к нему.

Де Бо даже не обратил на него внимания, его глаза были устремлены на Саманту.

— Яхта уже отчалила, мы не можем, — сказала Сэм.

— Это ничего, не значит. Я ее остановлю. — Алан де Бо нетерпеливым кивком приказал метрдотелю отойти. — Если вам здесь не нравится, только скажите.

«Боже, он совершенно такой же, как Джек Сторм!» — подумала Сэмми, глядя на Алана. Посетители, сидящие в общей части зала, вытянув шеи, пытались рассмотреть, что происходит за их столиком. Армия официантов бросилась на корму. Алан де Бо хмуро возвышался над ней, бросив на стол льняную салфетку.

— Я могу это сделать, — бесстрастно сказал он. — Хотите убедиться?

— Нет, нет! Я вам верю!

Черт его побери! Он великолепен! Губы Саманты задрожали в легкой улыбке, еще немного, и он заставит ее рассмеяться.

— Сядьте! Я не говорила, что мне здесь не нравится.

— Хорошо. — Он опустился на место и посмотрел на нее блестящими глазами. — Я хочу быть уверенным, что вам здесь будет хорошо и вы обратите внимание на ужин и… на меня.

Сама того не желая, Сэмми рассмеялась.

— Послушайте, я здесь все-таки в командировке, а вовсе не затем, чтобы посещать престижные рестораны.

— Ах да! Приобретение старого Дома моды Лувель нью-йоркской компанией великого Джексона Сторма!

— Между прочим, вы не объяснили мне, откуда узнали об этом. Только не говорите, что это известно всему Парижу.

— Нет, не всему Парижу. В Доме моды Лувель достаточно сдержанные сотрудники, но они все-таки поражены происшедшим. В этом смысле можете вполне доверять Соланж Дюмер. Она будет ждать, пока ваша компания сама не объявит об этом. По правде сказать, я случайно узнал новость, потому что Наннет во время примерки сообщила об этом моей сестре. Но такого рода доверительные разговоры между клиентками и портнихами вполне естественны. А теперь… — Алан резко сменил тему. — Прежде чем на ваше лицо вернется печальное выражение, я хочу сказать, что заказал этот ужин специально для вас. К тому же вы сможете полюбоваться Парижем, и вам не будут мешать туристы, щелкающие фотоаппаратами, или визжащие вокруг детишки. Да и кухня здесь, — сверкнул он белозубой улыбкой, — вовсе не плоха.

Не плоха? Официанты подкатили многоярусную тележку с закусками: холодная спаржа в соусе, грибы в желе, артишоки, начиненные каперсами, запеченный паштет по-нормандски, молодая морковка со сливками и приправами из трав — за всем этим многообразием трудно было даже уследить. Сэмми закрыла глаза в предвкушении. Внезапно она почувствовала, что ужасно голодна. С того момента, когда она позвонила в Нью-Йорк и все полетело в тартарары, Саманта не смогла съесть ни крошки и выпила только чашечку кофе.

За закусками последовал суп по-мадридски с красной икрой, запеченный полосатый окунь, фаршированный устрицами, и рагу из тонких ломтиков говядины. Официант в темно-зеленой униформе, расшитой золотым галуном, к каждому блюду предлагал соответствующее вино: легкое белое к закускам, искристое шабли — к рыбе, изысканное красное «Шато Лафит-Ротшильд» — к мясу. Наконец на десерт подали нежнейшие абрикосы в коньяке под слоем густых сливок и шампанское.

Пока Сэмми с аппетитом ела, Алан де Бо с интересом смотрел на нее и, ненавязчиво и умело задавая вопросы, заставил немного рассказать о себе, дажевспомнить кое-что о первом годе работы в массовой моде, когда она, недавняя выпускница художественной школы в Денвере, вдруг стала не дизайнером, а сотрудницей компании Сторма, время от времени появляющейся на телеэкранах в качестве модели. От ее рассказа о том, какой ужас она пережила, когда по указке гениев от маркетинга над ее волосами поработал авангардист-парикмахер из Гринвич-Вилледж, Алан де Бо расхохотался.

Сэмми улыбнулась в ответ. Она была бесконечно благодарна этому в общем-то совершенно постороннему человеку. Он старался ее развлечь, накормил изысканным ужином, после чего она почувствовала себя гораздо лучше. Саманта понимала, насколько он добр к ней. Она умолчала только о том, что касалось ее личных отношений с Джеком Стормом. Если Алан де Бо и догадался, что в ее рассказе кое-чего недостает, он промолчал.

«Да и как иначе может поступить этот прекрасно воспитанный человек?» — с грустью подумала она. Что бы подумал о ней такой очаровательный и такой культурный француз? Как изменился бы его теплый, восхищенный взгляд, если бы она вдруг излила ему душу, рассказав, что ее связывает с боссом настоящая, как ей казалось, любовь? И о том, что она спала с женатым человеком? Правда, считается, что французы куда проще смотрят на подобные вещи, может, даже проще, чем она сама, с горечью призналась Сэмми.

— И все-таки это сумасшедший бизнес, — сказал Алан, нежно беря ее за руку. — Весь этот рынок модной одежды, использование красивых женщин для рекламы. Но вы просто изумительны, несравненны. В вашем облике нет ничего, что не соответствовало бы вашей природной красоте. Или я не прав?

Ладонь Сэмми лежала на покрытом скатертью столе, и она не попыталась ее убрать, когда Алан накрыл ее руку своими тонкими, но сильными пальцами. Чувствовала она себя ужасно. Что бы ни говорил Алан, Саманта знала: он не может понять, как ее, девчонку, у которой в жизни не было абсолютно ничего, закрутили жернова этой мельницы, как ее превратили в нечто, напоминающее «очаровательное создание». И как потом она, восторженная и окруженная лестью, почти не осознавая, что делает, влюбилась в человека, создавшего ее.

Что правда, то правда: она никогда прежде не встречала мужчины, подобного Джеку. Он наставлял ее, подбадривал, терпеливо выслушивал все, что она хотела сказать, говорил, что она красива, брал ее с собой в поездки, когда рекламировался проект «Сэм Ларедо», ужинал, делился сокровенными мыслями. И она убедила себя, что прежде он не говорил об этом никому. А когда она уже была совершенно готова — Джек сам проследил за этим, — он уложил ее в постель.

Впервые это произошло в Сан-Франциско. Потом в Нью-Орлеане. В Форт-Ворсе и Далласе. Каждый раз, когда они уезжали куда-нибудь в другой город. В Нью-Йорке это случилось только один раз, потому что Нью-Йорк — слишком близко к дому. Правда, однажды они уединились днем в отеле «Уорвик», потому что Джек не мог больше ждать; он все еще был заинтригован ею, все еще учил ее, как доставить ему удовольствие, был все еще очарован ее неловкостью и неумением. Почти полтора года она жила, охваченная необузданной, слепой любовью к Джексону Сторму. И вот теперь, в Париже, сидя рядом с другим, Сэм начала понимать, какой первоклассной дурочкой из дурочек она оказалась. От этой мысли никуда не деться.