Гордая и непреклонная - Линда Френсис Ли Страница 22

Элис не могла представить себе лучшей жизни. Однако, по правде говоря, она уже не раз замечала, что Кларк обращался с ней как с ребенком. Действительно ли он был тем человеком, за которого ей хотелось бы выйти замуж? Она отбросила эту мысль, стараясь подавить раздражением воспоминанием о его приятном лице. Кроме того, сейчас ее гораздо больше занимал предстоящий процесс.

Покорившись неизбежности, Элис снова вернулась к папке с документами и просмотрела список, на этот раз более внимательно. Там значились: полицейский, который первым оказался на месте преступления, сержант, допрашивавший свидетельницу, и коронер. Не так уж много, чтобы обвинить человека в убийстве, особенно если у него имелось алиби. Та женщина в его спальне.

По ее спине пробежала какая-то непонятная дрожь. Неодобрения, заявила она себе твердо. Интересно, как выглядит эта Микаэла Джеймс? А вдруг она так хороша собой, что красоту ее нельзя передать словами?

Так или иначе, сейчас это не имело значения. Единственное, что должно было ее заботить, – сможет ли эта женщина дать правдивое и достоверное объяснение, где именно находился Лукас Хоторн в ту ночь, когда было совершено убийство.

Она убрала папку в сумку, схватила шляпу и направилась к двери.

Сойдя на мощенный гранитной брусчаткой тротуар, Элис вручила вознице монету в пятьдесят центов. Особняк по адресу, который дал ей Лукас, оказался даже более роскошным, чем она предполагала. Этот дом не слишком отличался от резиденции Уокера Кендалла на Бикон-Хилл – разве что был намного больше, с украшенным колоннами портиком и просторным садом. Самые престижные районы Бостона возникали вдоль тропинок, петлявших по склонам холмов в наиболее возвышенной части города и по которым когда-то гнали на пастбище скот. В итоге, когда много лет назад кто-то решил превратить эти тропинки в улицы и вымостить их, свободного места осталось так мало, что здесь крайне редко можно было встретить достаточно просторные дома, тем более с садами. Явно у алиби Лукаса имелись средства.

Уже с меньшим энтузиазмом Элис ударила медным молоточком по двери. Ей открыл одетый в ливрею лакей:

– Не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

– Да, мое имя – Элис Кендалл, и я хотела бы встретиться с мисс Микаэлой Джеймс.

Лакей приподнял брови, а Элис, слишком поздно вспомнив о правилах хорошего тона, порылась у себя в сумке и достала оттуда видавшую виды визитную карточку. В такие моменты она жалела о том, что не прислушивалась достаточно внимательно к урокам этикета, которые посещала по настоянию отца и дяди. Она знала, что ей полагалось загнуть один угол карточки или что-то в этом роде, однако не могла вспомнить, какой именно. Поэтому она просто положила ее на серебряный поднос для визиток.

Дожидаясь в гостиной, Элис воспользовалась моментом, чтобы окинуть взглядом обстановку. Обитые бархатистой тканью стены, роскошный орнамент, позолоченные дверные проемы и ниспадающие каскадами люстры. Совсем не в ее вкусе. В течение многих лет она мечтала о простом, но изящном городском доме – высоком и величественном, из красного кирпича, со ставнями синевато-серого цвета вместо более привычных черных. И еще о небольшом садике перед парадным крыльцом со множеством цветов всех видов и оттенков – красных и желтых, белых и розовых…

Сколько раз она воображала себе, как наденет широкополую соломенную шляпу и будет каждое утро проводить у себя в саду с секатором и корзиной, срезая один за другим бутоны – чик-чик – и наполняя ими хрустальную вазу! Но ее мечта стать адвокатом всегда препятствовала этому. Как можно быть и тем и другим одновременно? Она пыталась уверить себя в том, что это вполне осуществимо, но после их недавнего разговора с Кларком в ее душу впервые закрались сомнения.

– Миссис Джеймс готова вас принять, – нараспев произнес лакей.

Элис последовала за ним по винтовой лестнице, а затем по широкому темному коридору. Вдоль стен выстроились рядами газовые лампы, остававшиеся, однако, незажженными. Она заметила краешком глаза несколько портретов, выполненных маслом, но не могла разобрать в полумраке, кто на них изображен. С каждой минутой этот дом нравился ей все меньше и меньше. Но вот лакей открыл двери в конце коридора, и Элис вынуждена была прищуриться от яркого солнечного света. Ей еще никогда не приходилось видеть ничего подобного. Потоки солнечных лучей проникали в комнату через многочисленные окна, обивка на мебели была украшена приятным цветочным орнаментом на фоне желтых и белых полос с небольшими вкраплениями зеленого. Элис показалось, будто она попала в сад.

– Мисс Кендалл! Я полагаю, вы здесь по поручению моего дорогого Лукаса.

Неплохое начало для светской беседы.

– Да, мэм.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы отыскать взглядом хозяйку дома. Она расположилась на небольшой оттоманке и на самом деле оказалась необыкновенно хороша собой. Микаэла Джеймс была немного старше Элис, с волосами чудесного золотисто-каштанового цвета, блестящими зелеными глазами, похожими на два нефрита, и кожей нежнейшего кремового оттенка без единого изъяна. Лежа здесь на диване, эта женщина легко могла бы послужить моделью для прославленного художника.

– Я просила его послать за вами. Сначала он отказывался, настаивая на том, что я не должна никому говорить о том, что провела ту ночь с ним. Как вам известно, он настоящий джентльмен. Впрочем… – она внимательнее присмотрелась к Элис, – если верить Лукасу, вы считаете его виновным. Но это неправда.

– И вы можете подтвердить его алиби?

Женщина рассмеялась низким гортанным смехом:

– Вы оказались совсем не такой, какой я вас себе представляла.

Элис тут же ощетинилась.

– Я обидела вас. Извините меня.

– Я здесь не ради извинений. Просто мне нужно убедиться в том, что вы можете обеспечить мистеру Хоторну алиби на ночь тринадцатого июля.

– Он уже говорил мне о том, что вы женщина прямая и вас не так легко отвлечь от цели.

– Должна ли я понимать это как «да» или как «нет»?

Микаэла Джеймс снова рассмеялась, на этот раз громко, потом махнула рукой, как бы отказываясь от собственных слов.

– Разумеется, я готова предоставить моему дорогому Лукасу алиби.

Элис заметила на левой руке собеседницы кольцо, и ей вдруг пришло в голову, что лакей назвал ее миссис Джеймс, а не мисс. Элис была потрясена.

– А, я вижу, вы заметили кольцо Альфреда. Увы, мой муж недавно скончался, и разве не каждой вдове хочется побыть время от времени в обществе молодого здорового мужчины?

Возможно, Элис и не была знатоком по части этикета, однако она знала, что ни одна благовоспитанная женщина не станет говорить о подобных вещах вслух.

– Похоже, вы совсем ничего не знаете о Лукасе, дорогая. И если вы хотите должным образом его защищать, вам лучше сначала это выяснить.

Элис пришлось прикусить язык, чтобы не попросить миссис Джеймс выложить ей все от начала до конца. Как она могла объяснить ей настоятельную потребность увидеть собственными глазами его алиби – потребность знать, с кем он провел ночь, не имевшую никакого отношения к предстоящему суду? Как объяснить острый приступ боли при виде этой блистательной красавицы? Была ли то ревность? Или зависть?