Рабыня Вавилона - Джулия Стоун Страница 22

— А ты иди, — Варад-Син махнул рукой писцу. — Распоряжения мои передай служителям в точности. Скажи Энлилю, что я жду его. Он обещал дочитать мне поэму.

— Господин, скоро начнется храмовая служба, — напомнил писец.

— Я знаю, — жрец сделал рукой отпускающий жест. — Скажи Энлилю. Я жду его.

Адапа увидел ее. Он сидел в проходе во внутренний двор в тени стены, и его клонило в сон. Он не мог ошибиться: то же желтое платье с пояском на узкой талии, темные косы и тяжелые серьги в ушах. Она любит украшения и без устали носит воду. Сон как рукой сняло.

Кто она такая? Кто ее родители? Она всегда одна, словно дух неба. Она прелестна. Конечно, Адапа был знаком с более красивыми девушками, но разве земная красота сравнится с небесной?

Она прошла мимо на расстоянии вытянутой руки, даже не взглянув на него. Она его не знала, зато он знал ее слишком хорошо. Он столько раз мысленно предавался с ней страсти, столько раз овладевал ею, что, будь он чуть более сумасбродным, мог бы и поверить, что все это было на самом деле.

Адапа остолбенел. Девушка уходила, фиалковая тень плавно следовала за ней. Он смотрел, как она ставит ступни — немножечко внутрь, чуть-чуть косолапо, и при каждом шаге звякали крохотные бубенцы на щиколотке. Он смотрел ей вслед и понимал, что она еще девочка, вот и походка детская совсем, но так влечет к ней, он точно околдован.

Бирас окликнул его. Адапа не, сразу понял, кого зовут, не сразу вспомнил имя парня, махавшего ему рукой. Оцепенение спало, и он бросился вслед за девушкой. Бирас и Ахувакар вскочили и стали глядеть из-за угла, вытягивая шеи.

Адапа догнал девушку и встал у нее на дороге. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Она смутилась. Краска стыда удивительно шла ей. Незнакомка опустила длинные ресницы и склонила голову. Адапа внезапно удивился, как может быть прекрасна и желанна женщина. Она была хороша, она была как медленный дождь во время цветения роз.

— Ты словно теплый дождь, — сказал Адапа. — Так ты хороша.

.— Что ты выдумал, — еле слышно прошелестела она. — Служанки говорят, я уродина.

— Они тебе просто завидуют. — Адапа почувствовал подступающий к горлу ком.

— Правда? — незнакомка подняла лицо.

— Правда.

Они рассмеялись. Блеснул ряд ее ровных зубов. На лице и шее отразились мерцающие разводы от воды — она держала кувшин перед собой.

— Как тебя зовут? — спросил Адапа.

— Ламассатум, — отозвалась она, а затем стала, скрестив ноги и слегка отклонившись назад.

–' Ты живешь во дворце?

— Да, — она кивнула и тяжелые серьги качнулись, подтверждая слова хозяйки.

Адапа много раз представлял, как заговорит с ней, как будет задавать вопросы. Слушать ее. И, наконец, она рядом, и ему ничего не нужно спрашивать, он точно знал ее всю жизнь — всегда, даже до первой встречи.

Мимо процокали ослы с поклажей. Проскрипела арба. Возница, утомленный жарой, спрыгнул с повозки и, сильно волоча ногу, заковылял рядом. Из-под полога высунулась голая детская рука. Пробежали девочки с ожерельями на шеях, остановились, глазея на них и перешептываясь. Ламассатум нахмурилась. Девочки рассмеялись и упорхнули.

— Стало быть, ты живешь во дворце? Почему раньше я не видел тебя? — продолжал допытываться Адапа.

— Я здесь недавно. А ты приходишь сюда каждый день?

— Уже пять лет, — Адапа рассмеялся, показывая белые ровные зубы.

— Мне нужно идти, — сказала она, спохватившись.

— Ты шутишь? — Адапа был ошарашен.

— Нет, я не шучу. Нужно, — твердо повторила она.

— Нет! Я хотел сказать тебе кое-что.

Ламассатум водрузила кувшин на плечо и попыталась обойти его.

— Постой.

Она сделала жест, точно хотела его отодвинуть. Адапа случайно коснулся ее пальцев. В горле у него пересохло.

— Я найду тебя, — сказал он.

Девушка сделала вид, что не расслышала. Он мешал ей пройти, и она, как тамариск, изогнувшись с кувшином, полным воды, холодно смотрела на него.

— Можно? — не унимался Адапа.

— Нет.

Она покачала головой. Адапа закусил губу. Прибежал Надин.

— Где ты ходишь? — закричал он и потянул Адапу за руку.

Надин раскраснелся и тяжело дышал. На носу блестели капельки пота.

— Берос рвет и мечет. Ты знаешь, с ним шутить нельзя!

— Иду, — коротко ответил Адапа.

— Я побегу вперед. — Надин взглянул на Ламассатум и прищурился. — Попытаюсь смягчить его гнев.

Они обернулись и оба смотрели на удаляющуюся спину Надина.

— Не гневайся, — сказала Ламассатум.

— Я не гневаюсь. Я буду думать о тебе.

Она пожала плечом и быстро пошла, ни разу не оглянувшись. В Доме табличек звучал нестройный хор юношеских голосов — повторяли шумерские слова. Адапа остановился в дверях. В классной комнате было светло и душно. Берос посмотрел на него тяжелым взглядом.

После занятий Адапа сидел во дворе школы, он далее не пытался не думать о ней. Небо зияло провалом синевы, точно распахнутые ворота в иные миры. Он не заметил, как подошел старый учитель, и сел рядом.

— В жизни случаются приятные моменты — боги все-таки благосклонны к смертным, — сказал он. — Нужно концентрироваться… Так вот, если умеешь это делать, то от горя заслонишься, а радость будешь переживать так долго, как сам этого захочешь. Адапа изумленно посмотрел на старика. Странно, когда он увидел Ламассатум в первый раз, она показалась ему взрослой женщиной. Теперь он уверен, эта девушка создана для него. Ради это стоило жить. Да! Да!!!