Праздник жизни - Лора Шелтон Страница 22

– Сколько тебе было лет?

– Двенадцать. Это было мое скаутское задание, и все ребята надо мной потешались, но получилось здорово. Сестренка была в восторге. Мама говорила, что она играла с домиком чуть ли не до своего первого свидания.

– Она намного младше тебя?

– На шесть лет, но между нами еще двое братьев.

– Постой, постой. – Она отошла от дерева с елочной игрушкой в руке. – Это ты о семье Барта Кромвеля или о своей настоящей семье?

Черт побери, как это у него сорвалось с языка. Можно подумать, он на свидании, а не на задании. Надо выкручиваться. Но врать ему не хотелось.

– О настоящей.

Она улыбнулась, и от этой улыбки померкло сияние елочных лампочек.

– В такой большой семье было весело, да?

– По большей части. Вообще-то мы и грызлись, ну как полагается, но мы и сейчас очень близки. А когда собираемся вместе, можно всех святых выносить, вой стоит, будто это целая волчья стая. А собираемся мы на Четвертое июля и Новый год.

– Не на Рождество?

– Нет. Я, если могу, приезжаю, но остальные нет. У всех семьи и родственники, а один из братьев детский врач, так тот вечно на вызовах. Так что мы еще раз празднуем Рождество на Новый год.

– А как мама? Каково ей принять всю ораву?

– Да ты смеешься, что ли? Она целый год ждет этого дня. Сейчас, когда у нее еще шестеро внучат, она их совсем разбаловала. Посмотрела бы на эту картину, когда вся банда открывает игрушки. Как дом цел, не понимаю.

– Счастливые внуки. Как замечательно, когда есть где получить любовь и веселье.

Она замолчала, прислушиваясь к очередной рождественской песенке. Барт вторил пластинке, а она ему, и так они развлекались, пока не закончили украшать елку.

Постороннему сцена показалась бы идиллической, но посторонний взгляд не заметил бы, с каким напряжением мужчина пытался не выдать своих чувств и не показать, как влечет его к себе эта женщина. Оно и неудивительно, ведь мужчина здесь был по заданию: он должен был охранять женщину, и только.

– Ну как, не пора ли сажать на макушку ангелочка? – спросил он.

Его рука соприкоснулась с ее рукой, когда она передавала ему елочное украшение, и его пронзило острое желание. Он от неожиданности затаил дыхание и отступил на шаг, стараясь ничем не выдать своего потрясения.

Это черт знает что такое. С ним такого еще не случалось, хотя ему не впервые приходится охранять женщину. Это же глупо и опасно. Если и дальше так будет продолжаться, придется ему передать задание другому агенту.

Но он знал, что ни за что не сделает этого. До тех пор пока Джошуа Карауэй на свободе, он будет здесь, чтобы Мясник не сделал с Миган того, что сделал с Джеки и Беном Брюстерами.

Он прикрепил хрупкую куклу в белых кружевах на верхушку и проверил, хорошо ли она держится. Закончив, отступил полюбоваться делом рук своих.

Миган подошла к нему, взяла его за руку и посмотрела на него своими большими темными глазами.

– Неплохо, – прошептала она. – Из нас получилась неплохая команда.

Он сжал губы, понимая, что она не сказала бы этого, если бы узнала о чувствах, обуревавших его совсем недавно. Он и сейчас еще не совсем пришел в себя.

– Закат мы уже пропустили. Но по берегу прогуляться все равно стоит. Сегодня полнолуние.

Гулять при луне в том состоянии, в каком он сейчас, далеко не лучшая идея, как если бы перед голодающим поставили целый стол яств и позволили только любоваться ими.

– Не поздно ли?

– Ты хочешь сказать, что рискованно гулять в темноте, когда убийца разгуливает на воле?

– Вот именно. Я хочу пройти в душ, если у тебя нет желания еще что-нибудь украсить.

– Иди. А я посижу еще немного и полюбуюсь елкой.

– Позвони-ка ты Пенни и скажи, что мы приедем на ее вечеринку.

– Это необязательно.

– Я думаю иначе. У меня есть свои соображения по этому поводу.

– Что еще за соображения?

– Рождество доставляет тебе удовольствие. Я ни разу не видел, чтобы ты так радовалась, как сегодня. А кроме того, мы должны подтвердить версию, что я твой возлюбленный, а не нечто другое.

– Чтобы выманить Джошуа Карауэя из его норы?

– Если он решит, что мы приехали в Ориндж-Бич, чтобы охотиться на него, он будет гораздо осторожнее, чем если бы никакой опасности не чувствовал. Это ж ясно как дважды два. Мы арестуем его, только если поймаем.

– Что ж, значит, едем на вечеринку, любовничек.

– Следи за словами. Я завожусь, когда женщина говорит гадости. Это меня возбуждает.

Что правда, то правда. Потому он и поторопился уйти подальше от мигающих елочных огоньков и от этого наваждения, которое он пытался загнать глубоко внутрь и не дать выйти на свет Божий. Холодный душ – лучший способ загасить этот пожар. А если не поможет, придется полистать захваченные им с собой фотографии с кровавыми деяниями из досье Джошуа Карауэя.

Миган медленно поднималась по лестнице, пытаясь разобраться с нахлынувшими на нее мыслями. Два часа она по-настоящему отдыхала душой, украшая вместе с Бартом елку, но это не могло стереть боль и страх, которые стали частью ее существования.

Страх не за себя, а за ребенка, которого человек по прозвищу Мясник решил уничтожить. Только он не зарезал Джеки и Бена. Он подстроил взрыв, который разнес их дом вместе с ними. При мысли об этом ей стало не по себе, и она вцепилась в перила.

И в ту ночь он не резал ее. Он хотел утопить ее и держал под водой, чтобы ее легкие наполнились морской водой и разорвались. Не появись вовремя Барт, быть бы ей утопленницей. Вместе с ребенком.

Малышка. Она растет в ней. Когда в ответ на просьбу Джеки она согласилась, могла ли она знать, как все повернется? Разве могла она представить, что еще не родившийся ребенок займет место в ее сердце? Откуда ей было знать, что за девять месяцев она так сживется с будущим ребенком, что он станет частью ее существа и она будет с нетерпением ждать того дня, когда сможет взять его на руки?

Это ребенок Джеки и Бена, и, если бы все было в порядке, она родила бы малышку и отдала ее в руки настоящих родителей, даже не рассказав им, сколько она натерпелась. Но их нет, и мысль о том, что она ничего не будет знать о судьбе своего ребенка и никогда не увидит его, терзала ей душу. Только выбора нет. Она должна отдать ребенка ради его же блага.

Миган вошла в свою комнату, направилась к раздвижной двери-окну и открыла балкон. Легкий ветерок с залива распушил ее волосы и охладил лицо. Луна уже взошла, и свет ее бежал серебристой дорожкой по водной глади.

Она вышла на балкон. Пляж был пустынный и тихий. Какая тишина. Она сдел ала глоток свежего воздуха и тихо выдохнула. Зашевелился ребенок и стукнул ее ножкой, отчего Миган одной рукой схватилась за живот, другой за перила и навалилась на них всей тяжестью.