Лягушка в сметане - Лариса Кондрашова Страница 22

Когда Вадим услышал в трубке ее крик: «Вадик, спаси меня!», у него в мозгу будто что-то взорвалось. Он в момент забыл про все: про долг, который пока ему не отдали, и про то, как она ударила его по голове — шишка до сих пор побаливала, если ненароком он, забывшись, откидывал голову на подголовник сиденья машины.

Он, кажется, взревел, как дикий зверь, и кинулся наверх, на ее третий этаж, прыгая через две ступеньки.

Сердце его тревожно екнуло при виде приоткрытой двери. Вадим влетел в квартиру, увидел Варвару, без чувств лежащую на полу, и с ходу вырубил мужика, который, торопясь, листал какие-то бумаги.

Уже лежавшему на полу он врезал еще раз, чего прежде никогда не делал. Ведь тот и так уже был в отключке. Бандит поднял руку на женщину, а значит, кодекс чести на него не распространялся.

Потом опустился на колени, пощупал пульс Варвары и с облегчением вздохнул: жива!

Затем опять занялся напавшим на нее мужиком. Просто от злости себя не помня, он примотал его к стулу, как тряпичную куклу, и с сожалением отметил, что тот пришел в себя гораздо раньше женщины, которую он посмел ударить.

И когда голова Вари лежала у него на коленях, а та никак не приходила в себя, он едва не впал в отчаяние. Пощупал шею, проверил позвонки — вроде никаких видимых повреждений нет, и тут она, затрепетав ресницами, посмотрела на него своими серо-зелеными глазами с радостью узнавания; он тоже обрадовался, словно на глазах выздоровел его самый лучший друг.

В этот момент он своих действий и ощущений не анализировал. Действовал на одних инстинктах, будто дикарь какой-то.

Может, нужно было забрать у мужика деньги, чтобы впредь неповадно было, но Вадим не мог заставить себя это сделать. Он отпустил бандита, немного злясь на себя: ну почему он такой уродился? Деньги сами плыли ему в руки, а теперь… Кто даст гарантию, что даже с помощью Варвары его пропавшие баксы можно вернуть?!

Вадим, закрывая дверь квартиры, отметил про себя, что в случае чего выбить ее отнюдь не просто. Так что надо проинструктировать Варвару, чтобы впредь она не открывала дверь никому из посторонних.

— Идите сюда, Вадим! — крикнула она ему из кухни.

— Вы что-то готовите? — спросил он, присаживаясь на табурет.

— Собираюсь покормить вас, вы ведь сегодня не обедали?

— Не обедал, — кивнул он, мимоходом удивляясь ее заботе. — Как вы догадались?

— Интуиция! — Она подняла вверх палец.

— Я могу докладывать, шеф, пока вы готовите? — нарочито покорно спросил он.

— Докладывайте, — дала она «добро» в тон ему.

— Итак, у Будилина Бориса Григорьевича в нашем городе таки имеется кое-какая недвижимость.

— Получилось! — обрадовалась Варвара и в нетерпении смотрела, как он не торопясь — дело-то серьезное! — достает из внутреннего кармана пиджака бумаги. — Я же говорила, что у вас все получится.

— Говорили, но я почему-то не очень в это верил, — признался он и положил бумаги на стол. Все-таки она его расхолаживает, иначе чего бы ему признаваться в своем неверии в успех его дела? — Надо же, всего коробка конфет, правда, самая большая, какую я только смог найти, пара комплиментов, легенда, не выдерживающая никакой критики, — и вот она, заветная справочка. Кстати, эта трехкомнатная квартира приватизирована на ваше имя, вы об этом знаете?

— Борис мне что-то такое говорил… — задумчиво протянула она. — Почему же он это сделал?

— Мне кажется, у него просто устаревшие представления о том, что раз недвижимость на ваше имя, то в случае, если на него кто-то наедет…

— Машиной? — удивленно спросила она и тут же сообразила. — Вы имеете в виду рэкет?

— Ну да, начнут требовать с него денег или продажи недвижимости, а он — не хозяин! Только для рэкета это все равно, на ком что записано. Надо будет, прижмут, и не пикнешь. Семьи остаются на улице…

— Вадим! Ну что вы тянете кота за хвост? И меня пугаете. Пока ведь такой опасности нет?

— Минуточку, шеф, не торопитесь. Всему свое время. Не пока, а теперь. Если вы не станете лезть в криминал. Делать что-то, на чем вас можно будет поймать.

— Разве сознательно допущу какую-нибудь ошибку при наборе очередной статьи, — улыбнулась она.

А вообще чего это Варвара налетела с вопросами? Совсем забыла о правилах хорошего тона. Еще в русских сказках говорено: ты сначала гостя напои, накорми, а потом уже вопросы задавай. Пять минут раньше, пять минут позже…

— Кстати, — спохватилась она, — я же совершенно не знаю ваших вкусов. Говорят, есть такие капризные мужчины: то они не едят, это…

— Я ем все, — заверил ее Вадим.

— Повезет вашей жене.

— Вы так сказали… Будто повезти ей может только в этом, — усмехнулся он, и Варя смутилась.

Она и в самом деле думала, что Вадим не в ее вкусе. Она не любила таких, как он, мужиковатых. Ей нравились мужчины интеллигентного вида, худощавые, без лишних волос на теле, а у Вадима даже в вырезе рубашки видно, что грудь волосатая.

Еще у мужчины ее мечты должно быть тонкое, породистое, удлиненное лицо, а этот — круглолицый. Грубо говоря, мордатый. И шея мощная, бычья. Нос с горбинкой — грузинские предки у него, что ли?.. Правда, глаза неплохие. Голубые, чуть миндалевидные, подчеркнутые черными ресницами. Может, другим женщинам и нравится.

Да и в плане психики у него наверняка есть пунктик. Иначе почему он до сих пор не женат? Борис женился на Варваре в свои тридцать четыре года и, как теперь оказывается, имел немало странностей.

Если уж на то пошло, она и сама засиделась в девках. Как там у Ильфа и Петрова? Молодая была не молода. Двадцать семь лет. Но что об этом вспоминать?

Варя бросила на сковородку отбивные, которые обычно лежали у нее в морозилке на такой вот случай. Уже готовые, отбитые. Обмакнул в яйцо — и на сковородку. Десять — пятнадцать минут, и мясо готово. Остается добавить какой-нибудь гарнир. Тот же зеленый горошек. Или фасоль из банки. Кстати, очень вкусная, в томате.

Когда перед Вадимом возникла тарелка с приличных размеров отбивной, украшенной горошком, веточкой зелени и огурцом, источающей дивный аромат, хоть и преувеличенный оголодавшими рецепторами, он невольно сглотнул слюну и с уважением взглянул на Варвару. Отчего-то он не подозревал у нее кулинарных способностей. А почему? Вспомнил ее модные сапожки, прохаживающиеся возле его лица? Командный тон? Или то, как она вырубила его огнетушителем? Далеко не каждая женщина на такое бы решилась. Вот он и сделал вывод, что женственностью здесь не пахнет.